Глава 4.
Продолжение банкета.
Утро наступило позднее обычного: вчерашнее приключение требовало восстановления.
Я, не открывая глаз, нежился под лучами солнца, падающими из приоткрытого окна, прислушиваясь к ветру и отголоскам моря, вдыхая тонкий, с оттенками смолянистой хвои, запах.
Жизнь удалась, и должна стать еще лучше!
Маша не любит ранние подъемы, но покинула супружеское ложе и колдовала завтрак на первом этаже, в небольшой, скроенной на скорую руку, как и все у нас, кроме продуманного разврата, кухоньке.
Продолжая маяться в сладкой неге, я с удовольствием перебирал в памяти вчерашние события: яркий вечер и ярчайшую ночь. Я страстно желал сегодняшнего продолжения, которое задумано, запланировано, обговорено, остается отточить детали: границы допустимого, чтобы восхитительные планы не превратились в печальные воспоминания.
Непоколебимое правило: у кого больше поводов для ревности, может сказать «нет» в любой момент, и в последствии мы обсуждаем, что пошло не так. И больше трех раз мы не встречаемся с партнером, если он не постоянный. Первый – для интимного знакомства, чтобы сгладить шероховатости, преодолеть барьер, который не замечается, но присутствует, сексуально познакомиться с любовником или любовницей… Второй – основное блюдо развратной вечеринки, когда мы вкладываем максимум, столько же забирая, впитывая эмоции, ощущения, трамбуя их в воспоминания, которые будут греть послевкусием. И, наконец, третий раз – прощальное свидание: нежность, легкая грусть, что все хорошее заканчивается, чтоб освободить дорогу отличному.
Нас это устраивает: мы даем шанс незнакомцам прикоснуться к нашим тайнам и чувственным наслаждением, взамен их используя (если говорить цинично, а мы – циничные взрослые люди), как живую игрушку, после использования которую можно отправлять в утиль. И ревность, если она имеет место, сходит на нет: не ревновать же жену к вибратору или мужа к искусственной вульве? Ну, что вы, в самом деле!
Хочешь – не хочешь, а вставать надо. Маша скоро завершит редкое действо – кухонную суету, и позовет завтракать. А кушать хочется в чистом и бодром виде. Пока я мылся, не отпуская из головы воспоминания, перемешанные с фантазиями о будущем, что они сплелись в неразделимый клубок, жена вернулась в спальню.
— Милый, пора… Ой, ты проснулся! … Давай, жду тебя внизу!
Мы, беспечно болтая, и перекидываясь двусмысленными шуточками о вчерашнем, пребывая в нетерпеливом ожидании вечера, позавтракали, пренебрегая требованиями ЗОЖ, которых придерживались, но не в отпуске же… Ушли на море, где, пребывая в нежных объятьях моря и теплых прикосновениях солнца, наслаждались миром вокруг и внутри нас. Заводили разговоры о делах насущных, существующих за пределами выдуманного мирка, и непринужденно обсуждая особенности предстоящего вечера.
— Мне муж обещал устроить двойное… между прочим, — промурлыкала Маша, потягиваясь на солнышке.
— Правда? — притворно удивился я, изображая неподдельный ужас на лице. — Повезло же тебе с мужем.
— Ты не представляешь, насколько…
— И где бы ты хотела это устроить?
— Берег моря мне нравится, — она загадочно улыбнулась. — Хочу, чтоб мои крики слышало все побережье.
— А вдруг сбегутся посмотреть?
— Подглядывать, в принципе, можно, но… не участвовать… Трио меня устраивает. Я больше могу не выдержать, да и проверять – желания нет.
— Тогда кричи тише…
— С тобой тише не получается… Только громче, — сделала жена комплимент.
Время в сдержанном спокойствии и сладком предвкушении добралось до вечера, и Маша стала собираться, подкрашивая свою миленькую мордашку, хотя я был против – естественная красота меня прельщает больше, тем более, жена – видная барышня, которую многие пробовали, и теперь завидуют мне, как обладателю приза. А еще больше – хотят, но не получается.
— Как я тебе? — спросила любимая, крутясь передо мной. Я терял терпение, хотя время нас не подгоняло, но поневоле залюбовался Машей.
Особенного она не надевала. Наряд курортницы, но… на красивой женщине и мешок будет смотреться эффектно, как доказала Мэрилин Монро.
Белая майка-топ на тонких лямках, что грудь просвечивается, верх виден в декольте, а соски вызывающе торчат… Шорты, плотно облегающие зад, и подчеркивающие его формы… В общем-то и все… Если не считать трусики, которые может были, а может…
— М-м-м… Смело… Вызывающе… Охренительно, одним словом…
— Тогда можем ехать!
Я притащил в машину пакет с вином и закуской, Маша – пару пледов, на котором мы собрались предаваться неистовству запрещенной любви, а другим укрыться от ночной прохлады, когда все завершится, и разгоряченные тела будут остывать от ночного морского бриза.
Солнце упало за горизонт, но сумерки не сомкнули глаз, и на востоке небо серело. Отличное время для прелюдии: откупоренного вина, и двусмысленных, но не пошлых разговоров.
Звонко завелся двигатель, подзадоривая, и мы поехали… в приключение.
— Ты будешь парню в киску или попку давать? — я запоздало обсуждал то, о чем следовало спросить раньше.
— Как муж решит, — игриво поглядывая, ответила Маша.
— Какая-то дырочка должна принадлежать исключительно мне.
— Несомненно, милый… Если ты решил мною поделиться сегодня, то что-то я желаю оставить исключительно для тебя.
— На твой выбор.
— Пусть попка будет твоя… Она самая девственная из моих дырочек…
— Хороший выбор, шлюшка…
Любовник нас ждал, как манны небесной. Не удивлюсь, если это самое яркое приключение в его жизни. И день он провел на нервах, а не как мы – в предвкушении… Мы делали вид, что не замечаем его волнения… Нас интересует наше удовольствие, а его – постольку поскольку!
— Куда пойдем? — спросил Любовник. Мы не уточняли ни программу, ни место проведения. – Можем ко мне в номер…
Я вопросительно взглянул на Машу: вдруг передумает, и поменяет локацию? Жена покачала головой.
— У нас плед и бутылочка вина. К морю?
Шло обычное общение, которых хватает у всех и каждого. Мы пили, ели, разговаривали о том, о чем реально не думали, а думали о том, что каждый по отдельности и все вместе желали. Небо серело, небесный возница растаскивал звезды, местами разбрасывал их в скопления, и они светили над Азовским морем сиянием далеких миров.
Машин новоявленный и случайный Любовник не приставал, а был любезен, оказывая знаки внимания, боясь переступить черту раньше, чем кто-то даст разрешение…
Маша «случайно» оказалась между нами… Я, сидя за спиной, массировал ей плечи, гладил по лицу и волосам. Отрывая пальцы от тонкой кожи, прикасался к ней губами, и любимая вздрагивала, тихонько мурлыча от удовольствия.
Моя рука залезла в распущенные волосы, прихватывая их и натягивая… Легкое доминирование не мешает разврату… Любовник, не решившись прикасаться к Маше, сидел рядом, любуясь прелюдией. Жена, положив ладонь на его руку, нежно ее поглаживая, пригласила присоединиться.
Возбужденные, торчащие из-под облегающего топа, соски любимой оказались в моих пальцах, зажатые через ткань, срывая стон. Легкая пощечина заставила Машу притихнуть.
— Веди себя тише… Не беспокой людей… Нам лишние не нужны… — приказал я, включаясь в роль господина.
Жена замолчала, но, чтоб не сдерживаться от возбуждения, рефлекторно двигала бедрами, желая почувствовать между ними прикосновения. Любовник расценил это как знак, и его ладонь легла Маше между ножек, которые она с любезно раздвинула. Пальцы гладили лоно, и любимая двигалась в ответ, чувствуя, что возбуждение накроет волной первого оргазма, которых она собиралась получить сегодня великое множество.
Оргазм заставил Машу вздрогнуть, она сжала ноги, сжимая руку Любовника, и затряслась, будто ее било током. Я прекратил ее ласкать, придерживал за плечи, чтоб она не упала…
Переведя дыхание, Маша обвела нас мутным взглядом, будто спрашивая, готовы ли мы продолжать, и не дожидаясь ответа, положила ладонь Любовнику на пах, чувствуя под рукой окрепший член, которым она собиралась обладать.
Выкручивая кульбиты и эквилибристические этюды, не переставая гладить друг друга, мы завалились на плед, жена, как и было задумано – между нами, на боку, что могла тереться попкой о пах Любовника, а я гладить ее великолепную, чуть скрытую тканью, грудь.
Маша отвела руку за спину, хватая Любовника за ягодицы и прижимая, чтоб чувствовать его ствол плотнее у на попке.
Я целовал жену, гладя ее ноги, пока губы Любовника скользили по шее и оголенным плечам – тонкие бретельки топа соскользнули.
— У тебя есть презики? — спросил я Машу, запоздало вспоминая, что предохраняться сам Бог велел. И это создавало символическую неприкосновенность моей жены от полного контакта. — Или дашь так?
— Взяла на всякий случай, — прошептала Маша, отрываясь от поцелуя.
Удовлетворенно простонав, я схватил жену за бедра, и резко перевернул на спину.
Я и Любовник наклонялись к Маше по очереди, целуя… Руки скользили по телу: шея, грудь, живот, трогали лобок. Любимая, после оргазма прикидываясь добропорядочной девушкой, держала ножки сдвинутыми, не пуская жадные пальцы к лону, и, лежала с закрытыми глазами, получая удовольствие. Она потеряла счет времени, и не знала, где чьи руки… Когда я настойчиво сунул ладонь ей между ног, сжимая там, Маша задрожала, и изогнулась от оргазма…
— Не стесняйся, милая… Раздвинь ножки…
Любимая медлила, будто сомневаясь, насколько идея хороша, и опасаясь ревности, которая может вспыхнуть… Наконец, моя рука легла между раздвинутых ножек, и я начал массировать ее через шорты и трусики, пока Маша двигалась в такт движениям. Жена потянулась к карману, доставая резинку… Любовник склонился над ней, и они без перерыва целовались.
Я, испытывая легкий укол – не каждый день творится такое, и я наблюдаю – сдавил через одежду половые губы, ожидая услышать ее стон. Но Маша самозабвенно целовалась, стараясь не реагировать на легкую боль… и пробуждая большую ревность, которая боролось во мне с восхищением женой…
Маша, чувствуя меня, оттолкнула Любовника… Я целовался с любимой, прикусывая ее губы, и лаская грудь, а парень принялся массировать лоно.
— Ты готова быть оттраханой, или заставить тебя приласкать нас нежным ротиком?
— Могу приласкать, — с придыханием ответила жена.
Любовник, желавший покончить с прелюдией, расстегнул молнию на Машиных шортах. Любимая, приподнимая зад от пледа, помогла освободить ее от одежды. Черные трусики, скромные, что бывает у Маши редко – прикрывающие попку – остались единственной защитой, потому как я, вдохновленный действиями Любовника, задрал топик жены, оголяя тяжелую, красивую грудь.
Трусики повторили судьбу шорт… Маша оказалась обнаженной, и с одеждой пропали последние крупицы сомнений и скромности: она приглашающе раздвинула ножки, и пальцы Любовника неглубоко проникли во влажную вагину.
— Хочу взять у тебя в рот… — простонала Маша, и я едва сдержался, чтоб не согласиться.
— Еще рано…
Любовник с нетерпением раздевался и успел скинуть рубашку, желая войти в Машу, но я остановил его повелительным жестом. И, командуя представлением, в котором мы с женой и режиссеры, и продюсеры, и главные герои, поставил любимую на четвереньки.
Я гладил попку жены, она изгибала спину от удовольствия… притянул любимую, будто проникая. Она, распыленная ласками (попка – ее эрогенная зона), задрожала, испытывая предоргазмное состояния, и я, чтоб довести ее, сильно сжал половые губы… Маша вскрикнула, и застыла, чувствуя, как тепло растекается внизу живота…
Едва жена перевела дыхание, я властным движением наклонил ее голову к Любовнику. Маша поняла намек, и продолжила то, что не успел сделать парень: расстегнула ему ширинку, и достала член.
Я тоже расстегнул ширинку… Принялся водить членом между ножек Маши, чувствуя обильную влагу, заставляя ее вздрагивать от прикосновений. Взял жену за бедра и плотно прижался, член оказался прижат к киске. Медленно двигал бедрами, головка терлась о дырочку, забираясь к попке, а яички касались клитора, и Маша вздрагивала, пока не кончила, не успев отойти от предыдущего оргазма.
Пока любимая, громко дыша, билась между нами, сжимая рукой член Любовника, и чувствуя мой между ног, я схватил ее за грудь и сильно сжал, желая продлить оргазм…
Дождавшись, пока Маша придет в себя, я больно шлепнул ее по попке, давая понять, что ее оргазм не означает прекращение представления, в котором она – звезда.
— Будешь послушной шлюшкой?
— Да-а…
— Повтори, сучка!
— Я буду послушной шлюшкой!
Я снова направил Машину голову… Чтоб занять ее ротик… И уперся членом в дырочку, едва проникая. Пора переходить к действиям!
Жена обхватила губами головку Любовника, чувствуя, как она пульсирует от нежных прикосновений, и разрывается на части от желания. Подалась на меня, желая насадиться на ствол. Мокрая дырочка дразнила, я, не сдержавшись, вошел в лоно, и от проникновения вагина Любимой стала судорожно сокращаться, вздрагивая от нового яркого оргазма, который она научилась испытывать только со мной.
Она опять застыла, и пришла в себя, когда я начал медленно, но без остановки, трахать, чтобы она не сильно дергалась от моих проникновений, и могла уделить внимание Любовнику.
Маша, закрыв глаза от удовольствия, отсасывала, иногда заглатывая член…
Я нащупал руку жены, сжимающую презик, давая понять, что время пришло… Любимая глубоко захватила ротиком член, стараясь достать губами до лобка… Глубокий минет Маша делать умеет и любит, если не ленится. Несколько секунд, задерживая дыхание, держала его во рту, облизывая основание члена юрким язычком…
Продолжая нежно проникать в любимую, готовя ее к члену любовника, я видел, как Маша достала резинку. Умело надела презик на Любовника, и стала ласкать пальчиками член, постанывая от моих фрикций.
Звонкий шлепок по попке прервал действие, давая разрешение к следующему.
Жена медленно и нехотя соскользнула с одного фаллоса, чтобы водрузиться на другой. Любовник лег на спину, Маша оседлала его, и, направляя рукой, с громким стоном пустила другого в лоно… Застыла, закусывая губу от удовольствия: ее возбуждает запретное чувство разрешённой измены, любимая знает, что я ей любуюсь. Жене нравится быть и верной – послушной мне, и неверной – изменять… И эта мысль, на грани дозволенного (новые ощущения, скорее, фон), заставила ее кончить, впиваясь ногтями в плечи Любовника. Она продолжила двигаться, не столько желая доставить удовольствие парню, сколько играя представление для меня: лучшая актриса семейного порно-театра…
Жена наклонилась к Любовнику, целуя его взасос, заставляя почувствовать собственный вкус на губах… И запрыгала необъезженной лошадкой, глядя на меня… Я стоял сбоку, как вчера ее новоявленный Любовник, наблюдая за дозволенной изменой. Маше нравится дразнить меня, а мне – наслаждаться видом ее удовольствия.
Мой ствол горел от возбуждения, готовый излиться раньше времени, я едва сдерживался, переводя дыхание. Успокоился, и, не желая терять ни мгновения, пристроился сзади. Приподнял Машу, чтобы она сидела только на головке, и попка не была сдавлена фаллосом Любовника. Член был влажный, и я не пользовался кремом. Жена от второго проникновения готовилась кончить: сдерживала дыхание, сжимала бедра и дрожала от нетерпения. Парень, прекрасно понимая, что играет роль второй скрипки в маленьком оркестре оргазмов – обхватил жену и прижал к себе, чтобы она не дергалась. Маша застыла с оттопыренной попкой, готовая к анальному сексу… Я раздвинул ягодицы жены, и немного надавил стволом. Любимая дернулась, но ее крепко сдерживали руки парня и немного – его член.
Развратная мысль вызвала улыбку на моем лице…
Маше было больно, пока член медленно проникал в ее великолепный зад… Сначала неглубоко, но я притягивал жену за бедра, пока эрегированный, стоячий как камень, пенис не погрузился почти полностью… Тогда я надавил на любимую, и она послушно насадилась на Любовника. И в этот же момент я вдавил член в Машу…
Жена закричала, ее матка сокращалась, и волны бежали по телу, пульсируя, заставляя нас, отделенных тонкой перегородкой, ощущать невероятное чувство женского оргазма. Любимая без сил упала на парня, в беспамятстве находя его губы, чтобы слиться в поцелуе. Ощущения, что обе дырочки заполнены, были ей великолепны. Я целовал Машу в шею, зная, что она наслаждается этим.
Теперь оба: жена и ее Любовник, были стеснены в движениях, мне же досталось полное раздолье. Сложность в том, что так я могу кончить раньше Любовника, а этого не хочется…
Я двигался, проникая полностью, и выходя, что только головка оставалась в Машином заде. В этот момент жена пыталась приподняться на члене парня, но я снова входил в попку, прижимая ее к Любовнику.
Мы застыли, как греческая статуя в Храме Афродиты – богини любви: Маша зажата между нами, оба фаллоса глубоко погружены. Я держал жену за грудь, стараясь проникать максимально. Любовник крепко впился в бедра, притягивая к себе. Я без остановки целовал жену, оставляя губы и переключаясь на шею, прикусывая ее, возможно оставляя следы. Мне хотелось, чтобы она довела Любовника до оргазма, и пока он пойдет прогуляться, я останусь наедине с любимой женщиной, чтоб получить удовлетворение. Маша желала того же, я чувствовал, что ее задор, как и мой, подходят к концу: страсть, переполнявшая нас, отходила на второй план, уступая место нежности, в которой третий лишний… Даже если все начинается не вдвоем. Для этого замысливается разврат за гранью дозволенного…
Мы оба знали, что мне не получится долго сдерживаться.
Маша аккуратно соскользнула с члена Любовника, стараясь, чтобы я остался в ее попке. Исхитрившись, сползла по телу парня, отпихивая меня, ее грудь касалась его груди, сосками скользя по горячей коже. Презик отлетел в сторону… Парень понял желание, и подстроился, чтоб жена могла ласкать его своей грудью. Я продолжал неторопливо, боясь кончить, трахать попку жены.
Любимая сжала груди, запуская фаллос парня между ними, и задвигалась, трахая эрегированный, готовый извергнуться, крепкий ствол. Я держал Машу за бедра, и когда она отдалялась, соскальзывая попкой, резко возвращал обратно, входя максимально глубоко, не забывая шлепнуть по великолепному заду, наказывая за невнимание к моей персоне, наказывая развратную шлюшку. Жена сорвалась на крик, когда Любовник, кончая, схватил ее за волосы, и потянул к себе, чтобы член полностью погрузился между грудей, и горячая сперма брызнула, окропляя Машу, доставая до шеи и подбородка, изливаясь на его живот. Несколько крупных капелек попало на груди, оставляя вязкие потеки…
Мы застыли, давая ему перевести дыхание. Любовник (понимающий третий – находка), соскочил с пледа – теперь он не только третий, но и лишний, и исчез в темноте, а мы услышали плеск волны ночного ныряльщика. Остыть после подобного разврата – милое дело, тем, кто кончил, оставляя место и время тем, кто в пути…
Маша схватила сумочку, и, порывшись, достала влажную салфетку. Наскоро, но тщательно вытерла грудь, шею, лицо, протерла губы… Легла на спину, раздвигая ноги и приподнимая зад, намекая, что не все завершено и следует продолжить… Я тоже желал оттрахать свою развратную жену-шлюшку… Но собирался балансировать на грани, желая растянуть удовольствие, прежде чем кончить в ее прекрасную попку.
Вошел в расстраханный доступный зад. Сначала медленно, потом ускоряясь. Жена стонала, не стесняясь привлечь внимание. Стеснялся я, и немного придушил, чтобы вела себя тише, и любимая прикусила губу, продолжая часто и с хрипом дышать. Ее ноготки больно впились в спину, оставляя красные полосы. Член уверенно входил и выходил, чувствуя себя в попке жены хозяином.
Неудержимый горячий фонтан брызнул в попку Маши. Головка пульсировала, и я вонзился в жену, стараясь разорвать ее…
Без сил я свалился с любимой, ощущая легкие пульсации члена, и как последние капли стекают с головки.
— Ты была великолепна… — прошептал я, больше не умея промолвить не слова, бездумно, в спокойном экстазе гладя Машу по животику, бедрам и лобку, и взирая в бездонную, как наше удовольствие, глубину ночного неба с яркими, как наши оргазмы, миллионами звезд…
Прислано: Маша и Вадим
