Глава 3.
Пыточная на втором этаже
Недолгую дорогу до домика мы молчали, задумчиво поглядывая друг на друга, и предаваясь мыслям. Каждый обдумывал и переживал произошедшее, наслаждаясь палитрой чувств, которая присутствует во время секса, и расцветает новыми, дополнительными оттенками во время группового.
Я с особой привязанностью и восхищением смотрел на жену, чувствуя прилив нежности… Кто не пробовал подобные отношения, не поймут, думая, что наши измены – это акт нелюбви, хотя все с точностью до наоборот – это полное и абсолютное доверие. Но это постижимо зрелым личностям, перешагнувшим порог эгоизма, недоверия и лишь плотских утех.
Торопиться некуда, и я катил машину, раздвигая руками-фарами светлую крымскую ночь. Прополз между кромкой леса и забором, развернулся на куцем пяточке.
Ночная тишина закутала в теплое покрывало. Мне казалось, что это наше первое удачное свидание, и сейчас будет первая совместная ночь, которая откроет новые грани отношений.
Маша глядела замутненным похотливым взглядом, пребывая в прострации от произошедшего, но сквозь пелену я видел ее истинную. Она протянула руку, сжимая мою ладонь, положила руку на плечо.
— Знаешь, я никогда раньше в этом не признавалась, но… ты – самое лучшее, что случилось со мной в моей жизни.
Я не разбираюсь в чувствах, а в откровениях – тем более, и предпочел промолчать… Мы сидели в машине, погруженные во тьму, собственные мысли, общие воспоминания о произошедшем и легкими, томными фантазиями на ближайшее будущее…
Пока жена не вывела меня из приятной задумчивости.
— Милый, я так усну… Если хочешь продолжения – пойдем в дом…
Маша может уснуть где и когда угодно и удобно, не смотря на катаклизмы и катастрофы, происходящие вокруг. Это одно из немногих умений, которому я завидую.
Звенящие цикады обрушились волной звуков, свежесть от сосняка и моря тянулась прохладным дыханием. Под ногами хрустела засохшая и несобранная трава – хозяин я так себе. Дверь открылась со скрипом – смотри пункт первый.
Яркий свет резанул по глазам – Маша зашла первой и включила свет.
— Милый, я в душ! Мне надо смыть чужой запах!
Звонко полилась вода. Я скинул лишнюю одежду, оставаясь в чем мать родила. Дома я предпочитаю ходить по-домашнему. Прошлепал босыми ногами на второй этаж и без сил завалился на широкое супружеское ложе – двуспальную кровать, примыкающую к потолку мансардового этажа, рядом с широким окном. В окне угадывалась громада леса, где близкие зеленые лохматые ветки под зимними ветрами пляшут, гуляя тенями, создавая мрачные сюжеты сказок братьев Гримм. Но сейчас — летняя ночь, которую хочется скоротать на пару с любимой женщиной.
Но… надо подождать. Маша любит задержаться в душе, и одежду подбирает тоже не быстро… Но мне есть чем заняться, пока жена моется, смывая запах и вкус измены: я снова вспоминал, как мы трахали ее на пару, и любимая наслаждалась этим. И я чувствовал восхищение Машиной развратностью и раскрепощённостью…
Член оживал, и я начал помогать рукой… Нет, все-таки, она долго…
Маша зашла, и я забыл, о чем думал… Она выглядела великолепно, и нарядом – белая прозрачная длинная накидка и прозрачный боди – подчеркивала естественную красоту.
Появление любимой женщины довершило процесс возбуждения… Когда жена подошла к кровати, член стоял, как каменный…
— Ты хочешь продолжения?
— Естественно… Мне нравится трахать тебя…
Я не дал любимой примоститься, вскочил, и резко хватая за талию, притянул к себе, впиваясь поцелуем. До нежности пары я еще не дошел, во кипела страсть трио, и я хотел ее реализовать! Я долго и жадно целовал Машу, вспоминая, как полчаса назад любимая этими губами делала минет любовнику, пока я нежно проникал в нее, и от возбуждения готов был кончить…
Я гладил попку, задрав накидку и сдвигая боди с ягодиц, сжимая и массируя, зная, что Маша приготовилась и к анальным проникновениям. Горячая кожа покрывалась мурашками от удовольствия, и жена постанывала, тяжело дыша.
— Надо наказать тебя за разврат, — сказал я, отрываясь от губ жены.
И не давая опомниться, подтолкнул ее к стене. Прямо у входа стоял крест… да-да, тот самый, для БДСМ, с разницей, что мы его маскировали под вешалку… Когда редкие гости многозначно улыбались, мы отвечали: «Это вешалка, а не то, что вы подумали, извращенцы!»
Ремни я приготовил заранее, и Маша не успела возразить, а я поднял ее руки и пристегнул, что бы она была не только доступна, но и беззащитна.
Мы опять целовались, сплетая языки и жадно облизывая губы. Я держал любимую за бедра, двигаясь, будто проникаю в нее.
Оторвался от поцелуев, и провел языком по шее, легко прикусывая. Взял за волосы, и принялся дразнить: приближаясь с поцелуем, едва касался, а когда Маша пыталась ответить и тянулась, удерживал ее. Поиграв немного, наклонился, пристегивая ноги к кресту. Теперь ее лодыжки крепко стянуты кожаными ремнями, и бедра раздвинуты, и я могу делать с любимой, что захочу.
Пальцы гладили голые бедра рядом с бутоном, и по дыханию и мелкой дрожи было ясно, что жена скоро кончит. Другая рука легла на низ живота и лобок, гладя их и сжимая.
Стоны Маши сорвались на хриплый крик, тело вздрогнуло, и она, извиваясь на кресте, громко кончила, что будь под окнами любопытные соседи, они бы без ошибки поняли, что происходит.
Рука легла между ножек, чувствуя, что боди промок…
— Как ты себя сегодня вела, шлюшка? — я шептал, глядя в глубокие зеленые бл@дские глазища.
— Очень плохо, мой господин! — простонала любимая.
— И что же ты делала? — я легонько сжал половые губы, не причиняя боль, но готовый сделать это.
— Делала минет другому мужчине.
— И тебе понравилось? — сжал сильнее, заставляя Машу застонать… и отпустил…
— Понравилось, что ты был рядом.
— Ты дразнила меня, шлюшка? — я шлепнул Машу между ног, ощущая влагу под пальцами. И сильно сжал губы.
— Да-а, — простонала жена.
— Умница. Люблю развратных шлюшек. Тебя возбуждает меня дразнить?
Я не дал ответить, целуя неверную развратницу, продолжая ласкать лоно. Пальцы отыскали клитор и массировали его через тонкий ажур белья. Двумя пальцами я трахал любимую, и ткань пропитывалась смазкой. Пуговицы сдались без боя, что у меня получается редко – совладать с женскими застежками. Теперь ткань не защищала лоно жены.
Держа рукою член, провел им по дипеллированному лобку… И в этот момент Маша, возбужденная ситуацией и моими прикосновениями, громко застонала, взрываясь оргазмом.
Я, не давая ей опомниться, ввел в вагину три пальца, и начал грубовато и резко трахать. Обилие смазки смягчало проникновение. Она текла по пальцам, размазывалась по бедрам. Жена пыталась сдвинуть ноги, но крест фиксировал.
Мне хотелось, пока Маша разгорячена и почти без чувств, устроить ей хороший фистинг.
В ее прошлой жизни у нее было много мужчин, но это удовольствие она не пробовала раньше. И хотя ей больно и во время, и на следующий день, но оно того стоит…
Медленно, не желая причинять боли больше, чем следует, стараясь баллансировать между ней и удовольствием, я проникал в вагину ладонью. Входил и, чувствуя, что она напрягается и готова застонать, высовывал руку. Так продолжалось долго, и Маша уже не соображала, что происходит, а только, закрыв глаза, слабо постанывала, когда ладонь погружалась в нее… Мне нравилось смотреть, как на лице жены появляются выражения боли и наслаждения…
Когда любимая бессильно повисла на кресте, слабо удерживаясь на шатающихся ногах, я вывел руку и, сжимая половые губы, потянул их, желая, чтоб жена застонала и просила прекратить.
Маша молчала, закусив губу, не желая прекращать сладкую боль. Половые губы выскальзывали из-под пальцев от невероятного количества смазки. Я пальцами отыскал клитор и принялся его теребить, чувствуя серьгу в нем, как она подрагивает, массировал и сжимал, притрагиваясь к основанию. Пальцы гладили бусинку, желая довести любимую до оргазма, скользили вдоль бутона, дотрагиваясь до дырочки и возвращались.
Маша, закрыв глаза, облизывалась, упрашивая поцеловать ее, и я не стал сопротивляться обоюдным желаниям. Языки сплелись, и в этот миг жена застонала, изгибаясь от пульсирующего оргазма… Мы замерли: она в бессилии повиснув на кресте, облокачиваясь на меня, я – придерживая любимую, как и положено порядочному (не такому как я) мужу.
— Развяжи меня… Я больше не могу… — прошептала жена, — твоя очередь кончать!
— Разве шлюшка имеет право голоса?
— Нет, господин…
— Тогда заткнись, и выполняй, что тебе говорят!
— Да, господин!
— Хочешь почувствовать член господина после того, как прикасалась к другому?
— Очень хочу, господин!
— Шлюшка была невероятна! Я едва не кончил в тебя, наблюдая за тобой! — я продолжал одну из любимых БДСМ игр Маши: в рабыню и господина.
Направил член между ног, и он скользил по губам, мокрый от смазки, хлюпая и касаясь клитора, и от прикосновений жена вскрикивала, будто от удара током – ее возбуждение после нескольких оргазмов не становилось меньше – игра держала в тонусе, хоть Маша и грозилась, что уснет.
Полой халата я вытер лишнюю смазку, чтобы не терять чувствительность, когда проникну в лоно. Упер головку в дырочку и медленно надавил. Головка погрузилась в вагину, и вышла. Я двигался вперед-назад, придерживая любимую за бедра, но не вонзился полностью, заставляя балансировать на грани оргазма. Маша отчаянно пыталась насесть на член, но я придерживал ее, дразня неверную шлюшку. Она стонала и даже поскуливала, шепча что-то и прикусывая губу.
— Войди в меня, господин…
Я резко вошел в лоно, жена вскрикнула, впиваясь поцелуем, и я почувствовал, как ее влагалище судорожно сокращается, дрожа оргазмом. Мы замерли на мгновение, прислушиваясь к ощущениям, стараясь слиться в единое целое.
— Развязать шлюшку?
— Да… — Маша не называла меня господином, отвлекаясь от игры, чтобы перевести дыхание, и продолжить с новой силой, ублажая меня, а не настаивая на своем удовольствии.
Ремни ослабили хват, и Маша рухнула в мои объятия. Я помог ей дойти до кровати, мы затихли на время. Пока она переводила дыхание, я ласкал член, пребывающий в боевой готовности, как у девственного подростка перед первым актом. Но я не собирался заканчивать так же быстро, как подросток.
Преодолевая сладкую негу, жена поднялась, и стала передо мной, призывно вращая бедрами, протягивая руки, чтобы я сел. Ее грудь – отличная четверка с плюсиком (это я про размер) – оказалась перед моим лицом. Маша гладила мои плечи и шею, пока я губами прикасался к ее соскам. Улучив мгновения, когда я оторвался от ласк и любования грудью, жена оттолкнула меня, заваливая на спину. Маша забралась сверху, наклоняясь с поцелуями. Ее нежные губы прикоснулись к шее, груди, спустились к животу, поцеловали лобок. Я затаился, боясь вспугнуть наваждения ее великолепного ротика.
Быстрый язычок лизнул от яичек по стволу. Губки обхватили головку, а руки впились в бедра. Член погрузился в ротик Маши, она посасывала его, причмокивая, закатывая от удовольствия глаза. Жена заглотила глубже, чем в прошлый раз и отпустила. Еще глубже и отпустила… Пока член полностью не погрузился в жадный ротик, а губы коснулись его основания.
Я взял любимую за голову, надавливая. Я балансировал на грани, чувствуя, что скоро кончу, желая продлить удовольствие, растянуть хоть немного, но и так долго сдерживался: когда мы были втроем, пока Маша была на кресте, и сейчас, когда жена демонстрирует великолепие в постели.
Любимая чувствовала мой приближающийся оргазм. И на оторвалась от члена, продолжая ласкать его рукой.
— Хочешь кончить от минета? Или в меня?
— Сядь на х@й, шлюшка, — во время секса мы позволяем грубости, стараясь в нормальной жизни их избегать. — Хочу кончить в тебя!
— Как скажешь, господин, — жена снова играла роль, наслаждаясь ею и даря наслаждение.
Она оставила оральные ласки, и, скользя вдоль тела, села сверху, касаясь бутоном головки. Двигая бедрами, Маша опустилась на член. Наступила ее очередь дразнить – вошла только головка. Жена застонала – ей нравится ощущать меня в себе…
Я схватил ее за бедра и с силой посадил. Член вонзился в Машу, доставая до матки, и горячая сперма хлынула в лоно, пульсирующим потоком, наполняя любимую… Как я не стремился сдержаться, меня не хватило больше, чем на студенческий секс.
О чем я и сказал жене.
Она загадочно улыбнулась.
— Не уверена, что даже с нынешними нравами, школьники увлекаются крестами…
— Как знать, — возразил я.
— Давай не будем это выяснять, — парировала Маша, мостясь в моих объятиях. — Нам и так хорошо…
— Да-а… Ты была сегодня великолепна.
— Только сегодня?
— Сегодня – в особенности…
— Ну, ладно… Будем спать?
— Есть другие предложения?
— Есть, но обсудим их завтра…
Прислано: Маша и Вадим
