Так начался мой новый период, я уже совсем не был нужен Вики, Джана тоже практически забыла меня, а вот с Алиной после того, что случилось, я расстался, так и не желая её прощать. Я стал всё реже и реже стал заходить к ней, а потом и вовсе перестал ходить.
Тем более она была старая для меня да ещё и с двойной обузой, а ещё она была свидетельница моих унижений и я не хотел её вообще видеть, так как её присутствие напоминало мне то что я хотел забыть.
Я уже нашел себе девушку Веронику, которая мне очень нравилась, но секса у нас с ней не было, хотя меня уже подмывало её уломать на первый секс. Но я уже хотел с ней секса без куннилингуса, я не хотел быть в её глазах пиздолизом, а только авторитетным бруталом каким я и был на самом деле и как меня все воспринимали вокруг.
И вот в новогоднюю ночь я был приглашён ею к ней домой на праздник, где были, и её родители и её старший брат Эдик, у которого пришла и его девушка на праздник.
Это была та самая Машка! Та самая, которую я вспоминал чуть ли не каждую ночь, вспоминая, как сладко и нежно сосал ей. Точнее лизал, но это было сложно назвать отлизом, так как её клитор был сравним с маленьким членом, и он мне так сильно врезался в память и так возбуждал меня, что совершенно не покидал меня, всё возбуждая и возбуждая каждую ночь.
Конечно, она, пройдя за стол, где уже был я, узнала меня и немного покраснела от неожиданности и возможно от воспоминаний того, что случилось тогда в бане. Конечно же покраснел и я.
Но она сделала вид, что меня видит в первый раз и совсем не знает, я сделал тоже самое и мы вновь познакомившись стали встречать новый год.
Родители Вероники меня немного постыдили за то, что в таком раннем возрасте уже курил и выходил покурить вместе с Эдиком в подъезд.
Эдику было около двадцати пяти лет, и мы никак не сталкивались с ним ни по каким интересам. Однако в те времена парни его возраста все принадлежали каким-то группировкам или были лохами, но судя по его огромной цепи на шее и перстню на пальце он не бы лохом. Он только расспрашивал меня люблю ли я Веронику и предупредил, что если обижу её, то тоже обидит меня в ответ.
Потом я Вероника, Эдик и Машка пошли ночью на ёлку, где покатавшись на горках вернулись обратно за стол.
Эдик сильно напился и уснул, Вероника тоже захотела спать и позвала меня с собой, однако Машка стала канючить и просить её не оставлять её одну или хотя бы оставить ей в собеседники и напарники просмотра новогоднего шоу меня.
Наверное, Вероника наконец-то была готова отдаться мне, но настырная Машка испортила нам весь настрой и Вероника, делая вид, что не обиделась ушла спать.
Я остался на едине с Машей. Она была уже довольно пьяна, как и я, и я уже до того, как мы остались с ней, вдвоём заметил тот самый блеск в глазах.
— ну что обломщик! Привет… — деловито поздоровалась она со мной разливая по стопкам водку – значит вот ты где!
— Маш… — смотрел я на неё – давай только не сейчас? А? давай не тут? ну потом поговорим. А? – старался я как-то усмирить её намеренья, которые я отчётливо читал в её похотливых глазах.
Конечно, я и сам увидев объект своего обожания был, где-то в глубине себя счастлив, но при этом я понимал какая угроза нависла надо мной. А если она выйдет замуж за Эдика, а я женюсь на Веронике? Что будет? Как мы сможем сосуществовать-то вместе, зная что было в той бане?
— значит так пиздолизик! во-первых не Маша, а госпожа! забыл уже? – взяла она свою стопку и чокнулась со мной – ты пиздолиз и это я помню и забывать не собираюсь – она залпом махнула рюмку и выдохнув закусила мандарином.
Я выпил следом за ней и уже внимательно слушал её, не сводя глаза.
— ты хоть знаешь, что с тобой сделает Эдик если узнает кто ты есть, то? – говорила в полголоса Маша – Вероничке писю лижешь?
— нет госпожа – ответил я – у нас не было ничего ещё.
— ладно… проехали – подвела она итог – а ты знаешь, как ты подвёл свою Алинку тогда! ну, когда убежал? Я хуеююю просто! Ты как последний трус и шавка убежал, оставив на растерзание свою девушку! Ты и Вероничку так же если, что бросишь?
— я не хотел, чтобы вы меня… — тут я, немного выдержав паузу дополнил – то есть Алла… вот если бы только тебе госпожа? то я бы остался… ты очень красивая и я даже вспоминал о тебе… госпожа.
Так я, наверное, пытался оправдаться, но при этом я хотел ещё донести до неё то, что она то, как раз мне очень нравилась, хотя уже если честно снова разонравилась, вернув мне то чувство униженности раба и собачки.
— что мне? то есть мне тебе понравилось отлизывать, а Аллочке нет? – сделала немного удивлённые глаза Маша – да?
— да – ответил я ей тихо – Алла меня сильно тогда напугала, и я убежал только от неё… а не от тебя Маш… с тобой бы я остался! Правда! Поверь! Ты красивая и… вкусная – тут я снова покраснел.
Маше видимо понравились мои слова подхалимства или откровенная лесть и она чуть расслабившись откинулась на спинку стула улыбнулась, деловито закинув ногу на ногу. Она была в красивом синем платье, туго облегающем её грудь и не менее шикарную попку.
— эх Лёшка-Лёшка – сказала она – знаешь, как Алинка у нас там летала по пиздюлям и пёздам? И всё из-за тебя! Я даже не стала заступаться за неё! Алла была в бешенстве и… — она закусила шпротиной – и чуть не придушила Алинку то. Она её ляжками сжимала, когда та ей за тебя раз пятидесятый отлизывала – она улыбнулась – ну и мне в перерывах до утра сосала и жопу лизала… А потом дети проснулись, и мы с Аллой ушли домой, так и не разу не сомкнув глаза. Алла сказала всё рано найдёт тебя и прибьёт! Ты же ей в верности клялся зараза! И меня тварина уже госпожой называл!
Я слушал её и только пожимал виновато плечами.
— но Алина сказала, что Алла потом попросила прощения у неё за то что там было – сказал я Маше то, что мне сказала Алина в надежде услышать, что это правда.
— это правда говнюк? И ты поверил, что Алла извинялась перед пиздолизкой? – сказала Маша – ты вообще дебил что ли?… кстати она так и отлизывает нам! Ты знал? Прям на работе хуярит – она что-то вспоминая, закатила глазки – где только она нам уже не лизала! И на корпоративе и в кабинете, и в раздевалке спортзала, и в туалете даже было. А про тебя сказала пропал типа совсем и не появляешься больше. А ты вона где! Под боком у меня – снова засмеялась громко Маша и поняв, что может кого-то разбудить закрыла рот ладонью.
— я был у Алины, и мы потом расстались с ней но не сразу – пытался я опять оправдаться.
— значит паскуда, она тебя защищала до последнего! А никак ты тварина с ней поступил! – смотрела на меня злыми и пьяными глазами Маша – и что будем делать?
— госпожа хочешь я тебе полижу – приблизился я к ней и сказал это очень тихо.
— конечно хочу – взяла меня за грудки рукой Маша – и не только лизать мне надо, а сосать! Забыл? А потом и к Аллке приползёшь на коленях и ей будешь отлизывать пока язык не сточишь! И Алинке будешь прям на работе при нас лизать если такую бабу не смог оценить! Понял? Будешь опять её пиздолизом! Но по нашей воле! Понял шлюха? Хотя ты же и не переставал им быть!
Я, уже понимая своё плачевное положение молча кивал ей головой, не смея отвести от её глаз свои.
— пошли в подъезд! Если что якобы курить пошел, а я с тобой – она встала и взяв меня за руку потянула за собой.
Мы вышли в подъезд и спустились на площадку между этажами. Она посмотрела в проём вверх, потом вниз и убедившись, что никого нет подошла ко мне в плотную.
— постарайся что бы я быстро кончила! С пальчиком! Как ты умеешь пиздолизик! – она сама задрала подол платья, а я сел перед ней на корточки.
Через её красивые и кружевные трусики доносился далёкий аромат пиздёнки, лобок явно выпирал от её густых волосиков. Я двумя руками потянул за края трусиков и снял их сначала с одной ноги, а потом с другой.
Передо мной опять оказался такой мне любимый выпирающий капюшон клитора, который Маша стоя передо мной сразу же залупила и подставила, выпятив пизду к губам.
— соси шлюха! – сказала Маша, погружая клитор в мои губы, и я стал делать сосательные движения головой, при этом я, смочив в её лоне свой указательный пальчик вставил в её дырку ануса.
Маша стала на встречу мне двигать тазом, держа одной рукой меня за затылок, а второй всё так же залупленный клитор. Я свободной рукой поглаживал её ягодицы, которые то сжимались, то расслаблялись.
Кончила она, не сводя с меня глаз, молча и корча своё лицо в экстазе уперевшись лбом в стену.
Так я встретил 1993 год.
Прислано: Пилоточник
