Вид сверху напоминал типичное ДТП в зимнее скользкое время. Причина до безобразия проста — взбалмошная красотка вдруг на середине перекрестка возьми да завопи: «Ой, не туда!»
Конечно, читатели этого гиперсексуального сайта могут успокоиться. Это означало, не то, что вы возбужденно подумали… это означало, что надо было на перекрестке повернуть, а она во время болтовни с водителем просто «прозевала» поворот, так как все время с мокрыми трусиками влюбленно смотрела на него.
Неравнодушный к девушке водитель эмоционально воспринял вопль, подумав, что он на самом деле на кого-то наехал, и что есть сил нажал на педаль тормоза и КАМАЗ-кунг затанцевал синусоидой на покрытой свежим мылким снежком дороге, пока не уткнулся в кювет, точнее, в высокий сугроб. Водитель выпрыгнул из машины в глубокий снег и перед ним вырос гаишник.
— Документы. Создание аварийной ситуации. Дыхни… вроде трезв.
— Это я виновата, — раздалось из кабины, — я испугала, дура, своим криком. Потому что не заметила поворот. Снег плотный шел.
Она, наконец, кряхтя, выпрыгнула из КАМАЗА и подошла к инспектору.
— Я во всем виновата, ради бога, простите нас…
Она стала что-то шептать ему на ухо. Каменное лицо гаишника потеплело. Они отошли в сторону, еще поговорили, гаишник достал свою рацию, вызвал аварийный тягач. КАМАЗ вынули из сугроба. Открылась задняя дверь кунга, оттуда был спущен на руках большой картонный плоский ящик. Красотка взяла отобранные права от инспектора себе в сумочку и села в кабину.
— Поехали домой, герой! — радостно произнесла она и улыбаясь, показала ему права, — надо отметить. Ящиком французских кур откупились…
* * *
Вообще это был человек — символ. Простой, честный, сильный. Но это не просто слова, это его сущность, даже, наверное, наоборот, окружающие через него понимали значение этих слов. Он был водителем на грузовом автомобиле, колесо которого весило около 300 килограммов, Он самостоятельно его снимал, менял на другое, потом менял в неисправном колесе камеру, руководство стояло и молча смотрело на на его неторопливые и сильные движения в состоянии какого-то тяжелого транса. Поднять передок старенького трактора ДТ-75 вместо домкрата тоже было его шоу по просьбе руководящих товарищей.
Его ничего не могло отвлечь от этой тяжелой физической работы. Внешне не обладая «накачанностью» имел вполне нормальные по объему мышцы, но стальные на ощупь. Мог из монеты сделать «вертолет» и улыбаясь, подать зачинщику померяться силой с ним.
Для женщин любого возраста просто символ мужественности и мужества. Был до изнеможения молчалив, его лицо отвечало легкой улыбкой на любой вопрос. Рейсы у него были длинные, горная извилистая дорога требовала предельного внимания. Как сказала одна из его «пассажирок»:
— Я когда с ним еду, вначале трещу как всегда, всякие сплетни, но проходит минут двадцать и погружаюсь в балдеж от его «мужественного молчания» это просто какая-то нирвана, которую просто так не расскажешь. Что-то светлое и очень приятное…
Были, конечно, попытки совратить молодого водителя, но он только полуулыбался и все. Он награждал их усилия своим фирменным молчанием и возбужденная похотью сексуальная хищница вдруг получала «другое» удовольствие и затихала, погруженная в облако непонятного и заменяющего похоть.
В конце концов, он стал самым желанным водителем среди этих таких разных пассажирок со склада. Все практически курящие, не прочь выпить и пофлиртовать, теряли желание курить и выпить.
— Я такая становлюсь до безобразия положительная, самой противно…
Но все равно нашлась и на него пассия, крашеная длинноволосая блондинка — болтливая толстушка с большой грудью и громадными смешливыми серо-голубыми глазами в длинных ресницах. В темной шубке, на голове лохматая песцовая шапка. В руках — громадная сумка «на все случаи жизни». Его она называла ласково «мой герой».
* * *
Дорога была раскатана и представляла собой уникальную сцену непрерывной смертельной корриды наших дорог… Красные огоньки впереди идущих — автомобилей отражались целой цепочкой красных бликов на льду дороги. Лед сверху покрыт водой, идеальные условия для скольжения двенадцати тонной машины о шести колесах.
Вот безобидный участок дороги, видимость хорошая, но вот КАМАЗ сделал полный оборот и его понесло правым боком, красотка замолчала и инстинктивно вжалась в сиденье, ее руки сжали подлокотники, по телу пошла сильная волна возбуждения, переходящая в холодок.
До нее дошло, что такой «везучий день» просто так не закончится. .оrg Здесь она не зритель, а участница действа, на самом деле рискующая своей жизнью вместе со своим возлюбленным, который напряженно держит руль тяжелой машины.
Проваливаются все попытки сравнить эти командировочные переживания с эмоциями, вызванными фильмами ужасов или другого содержания, так как здесь есть прямое участие и непредсказуемость и ожидание, просто какая-то умственная, сконцентрированность для воздействия на этот кошмарный ход реальных событий, доходящая до страстной молитвы Богу, несмотря на отношение к нему.
— Спокойно, — раздается в кабине, — руль перекладываемся вправо, КАМАЗ скользит боком по всей ширине дороги, включена аварийная сигнализация, масса металла медленно разворачивается в обратном направлении, машина останавливается против движения на встречной полосе.
Но, слава богу, пока нет встречного транспорта, мигающая аварийной сигнализацией машина медленно едет по диагонали дороги, на свою полосу. Но водитель вдруг глубоко вздыхает — из-за невидимого крутого спуска вылетает МАЗ, груженный громадными трубами. Никаких лишних движений, КАМАЗ плавно становится на свою полосу и «вприлипку» расходится со страшно дымящим трубовозом. Вздох облегчения, напряжение упало.
Водитель оправдывается в тишину кабины:
— Потому что на дороге был бугорок…
Остановились, он вышел из машины, увидел вмерзший белый кусок льда — он стал причиной этого захватывающего смертельнного танца.
Опять этот сотый километр…
Возбужденная от пережитого, пассия взяла и просто выпрыгнула из открытой кабины высоченного вездеходного КАМАЗа прямо в его здоровенные руки, он инстиктивно поймал ее в шубе и в распущенных запутанных волосах, пока он ее держал, она схватила его за голову и присосалась к нему своими накрашенными губами.
Он остолбенел и все-таки ответил на страстный поцелуй просто смертельно сильным прижатием к себе руками голодного на секс здоровяка, она совсем не ожидала такого страстного приземления.
Оба потеряли равновесие и рухнули на мокрый снег обочины на ее шубу, ее шапка смягчила удар при падении, шуба была расстегнута, на ней лежала возлюбленная, которая воспользовалась ситуацией и нерешительностью мужчины, рывком, оторвав пуговицы, расстегнула клапан морских брюк своего лежащего на ней героя и быстро схватила и вставила давно стоящий на нее член через порванных ею ногтями колготки в горящее страстью влагалище…
Проезжающие машины понимающе мигали фарами… любовь и смерть на дороге всегда очень рядом…
Сильнющие руки приподняли ее за ягодицы, ножки раскинулись и член вошел во всю длину, начался неистовый трах на мокром снегу под мелким дождем.
Она лежала с опущенными ресницами, чувствовала приятные мелкие капельки лицом и грудью, сильно дышала… открыла глаза — серое от облаков небо с черными лужами со звездами…
Мужские ноги стояли на ее шубе, она обнимала его за голову, целовала его лоб и щеки, вот и наступила быстрая разрядка такого неожиданного и такого желанного соития двух любящих друг друга людей…
Он со стоном выпустил настолько сильную струю горячей спермы, что она стала чувствовать, как она вытекает между стволом и стенками вагины под давлением наружу.
Ее конвульсии его слегка испугали, но его поцелуй привел ее в порядок.
* * *
Первым делом достала зеркальце, взглянула на свои «африканские» губы.
— А ведь могли погибнуть и так здорово не поцеловаться… и вообще приедем, ты меня…
— Да ты еще и губы умеешь не только слизывать, но и делать их синими…
— Посмотри, что ты со мной сделал! Как я пойду к нашей разведенной начальнице? Она от зависти меня просто съест!
— Вообще сама виновата, нефиг сразу прыгать, надо дать хоть грудь для тренировки… — , на этом ее речь оборвалась, грудь была вынута и истомно больно сосалась в рту ее «героя».
Она хотела держаться за его руку, но поняла, что это его волнует, а дорога такая опасная… отсела… мотор идет внатяжку под утомительный «тянущий звук», включена блокировка, оба напряженно всматриваются в освещенный участок дороги. Справа и слева следы неудачных маневров в виде опрокинутых грузовиков и помятых легковушек.
Вот следы ведут в никуда между столбиков ограждения, темно, ничего не видно. — Упали в пропасть?… — в ужасе сказала она, посмотрев справа в темноте кипящий паром незамерзающий залив, слева — крутой обрыв скалистого берега.
* * *
Приехали. Разгрузились на складе. Долго возилась с бумагами. Привез ее к дому.
Машина работала, оба смотрели друг на друга.
Она легко раскрыла его морские брюки и стала неистово смеяться от этой легкости:
— А пуговички улетели?… тю-тю…
Взяла его член. Из брюк пахнуло концентрированным мужским запахом застоявшейся от желания плоти. Яркая помада страстно поползла по «железному» члену, фонтан спермы ударил ей в нёбо горячей струей…
