Мне тридцать семь. Жизнь, казалось, вычерчена по линейке: крепкий брак, двое школьников, стабильная позиция начальника небольшого отдела в крупной строительной компании. Мир бетона, металла и мужской энергетики – наш отдел всегда был сугубо мужским царством, расчетов, проектоа и крепкого кофе. Пока в него не ворвался ураган по имени Ирина.
Сергей, коллега из смежного отдела, устроил к нам свою жену, договорившись о расширении штата. Ирине двадцать восемь. Среднего роста, брюнетка с каскадом темных волос, она покорила всех с первой минуты. Не просто красивая – ослепительная. Улыбка с ямочками на щеках освещала кабинет, как солнце после дождя. Правильные черты лица, живой, цепкий взгляд. Ира – хохотушка, душа любой компании, но под этой легкостью скрывался острый ум и редкая работоспособность. Со мной, начальником, пусть и не самым грозным, она держалась подчеркнуто уважительно – «Алексей Петрович», хотя с ее мужем Серегой мы были на «ты».
Знаю, они недавно переехали, сынишка еще без садика, часто гостит у бабушки в другом городе. Сергей – вечный странник по командировкам. А у нас культура задержек: больше времени – больше денег. Ирина влилась в этот ритм. И часто оставалась одна в съемной квартире, в тишине, нарушаемой лишь гулом холодильника.
Ее красота, подчеркнутая женской хитростью – короткие юбки, обтягивающие блузки, умелый макияж – не осталась незамеченной. Мужские взгляды, как пчелы на мед, постоянно кружили вокруг нее. Сергею невероятно повезло – она была воплощением желания.
Особенно выделялся Дмитрий. Спортивный, харизматичный тридцатидвухлетний парень с отличным чувством юмора. Он стал ее «рыцарем»: подвозил, помогал с тяжестями, чинил мелкие бытовые неполадки в отсутствие Сергея. Между ними витало что-то большее, чем дружба. Невидимое напряжение, заряженные взгляды, чуть затянувшиеся прикосновения. Но улик не было, только милое общение под нашим не всегда одобрительным наблюдением.
И вот – день рождения Димы. Он закатил вечеринку в шумном ночном клубе в центре. Наш «десант»: я, Ирина, добродушный Иваныч (за 50) и Макс (23 года) на своем авто. Макс подхватил Иваныча, потом меня. Я устроился сзади. Далее – адрес Ирины.
«Ой, вы уже! Бегу!» – мелькнуло в общем чате. И вот она – показалась из подъезда. Бордовое платье, облегающее, как вторая кожа, едва прикрывающее бедра. Черные чулки (я убедился в этом, когда она села рядом, и платье задралось). Высокие шпильки. Яркий, почти театральный макияж, укладка, от которой пахло жаром фена. Маленькая сумочка. И аромат – дорогой, пьянящий парфюм, смешанный с ее собственным теплом. Она была «сногсшибательна». На работе – дресс-код, здесь – богиня ночи. Она поймала наши завороженные взгляды, и ямочки на щеках углубились от довольной улыбки. «Я думала, вы попозже… Едем?» – разорвала повисшую тишину, полную немого восхищения.
Дорога сразу зарядилась ее энергией. Шутки, смех. Я предложил «разогреться» шампанским из пластиковых стаканчиков – экономия в клубе. Все, кроме Макса за рулем, охотно согласились. Мой взгляд то и дело прилипал к ее ногам. Платье задиралось, открывая резинку чулок и смуглую кожу бедра. Когда она, хохоча над чьей-то шуткой, небрежно положила руку мне на бедро – «Представляете, Алексей Петрович?!» – мое тело отозвалось мгновенно. Член напрягся, предательски выпирая под тканью брюк. Я молился, чтобы полумрак салона скрыл это. «Я люблю жену. Это жена коллеги. Моя подчиненная. Прекрати!» – стучало в висках, как мантра. К ночному клубу мы почти опустошили две бутылки на троих.
Клуб встретил нас стеной звука, мигающими огнями и толпой. Дима, увидев Ирину, замер на мгновение – в его глазах вспыхнул немой восторг и вожделение. Застолье, подарки, тосты, танцы, море алкоголя. Ирина – королева бала. Яркая, магнитная, в центре всеобщего внимания, особенно – Димы. Мой взгляд неотрывно следовал за ней. К полуночи трезвых не осталось. Дима, скинув рубашку, плясал голым торсом, пока охрана не вернула его к реальности. Медленный танец с именинником – Ирина в его объятиях, он на седьмом небе. Начался исход. Дима растворился с новыми знакомыми, Иваныч уехал с коллегами, Макс нашел пару на танцполе. Ирина клевала носом за столом. Пора домой!
Макс остался, но вызвался помочь довести Ирину до такси. Дима махнул рукой – «меня проводят». Я в такси справа сзади. Ирина, еле передвигая ноги, плюхнулась слева. Макс машет рукой, обнимая какую-то девчонку. Поехали. Ирина сразу свалилась на меня и уснула. Я пытался удержать ее голову на плече, но она сползла на колени, ухватившись рукой за мое колено. «Черт! Ехать так 40 минут!» Она лежала на боку, ноги поджаты, платье задралось до неприличия, открывая гладкую, не прикрытую чулками кожу ягодиц. Мой член, и так напряженный, встал колом, упираясь в ее щеку через брюки. На кочках ее голова покачивалась, настойчиво прижимаясь к твердому бугру. Моя левая рука болталась – я закинул ее на спинку сиденья, стало неудобно, опустил… и она легла на ее талию. Каждый нерв был натянут. Аккуратно поправил член, приподняв ее голову, но он оставался прижатым. Рука на талии, ощущая тонкость стана под шелковистой тканью, на кочках невольно скользила ниже, выше. Желание вытащить его, коснуться ее открытой кожи было физическим, жгучим. «Я люблю жену. Коллега. Подчиненная. Стоп!» – мантра звучала все тише. Ее дыхание, смесь дорогого парфюма, кальяна, вина и чего-то теплого, женского, пьянило сильнее алкоголя. Я гладил ее волосы, рассматривал ресницы, линию шеи, изгиб ноги в черном чулке… «Как же я хочу ее!» – кричало внутри. «Нельзя!» – отчаянно боролся рассудок. Наконец, ее дом.
С трудом разбудил. Сама выйти не могла. Бросить у подъезда? Невозможно. Отпустил такси, обнял ее за талию – тело гибкое, податливое. «Алексей Петрович, простите… я так…» – бормотала она с пьяной улыбкой. Ключи нашла, дверь подъезда открыла. С моей помощью – к лифту. «Дальше сама?» – надежда уйти домой. «Ой, проводите… до кровати… пожалуйста?» – голос с мольбой и… обещанием? Сердце застучало, как молот.
Этаж. Дверь квартиры. Она села на пуфик в прихожей. «Поможете с туфлями?.. Ой, ног не чувствую…» – новое испытание. Зашел, закрыл дверь, снял свою обувь. Присел на корточки перед ней. Еще верю, что уйду к жене. Вся концентрация – на каблуке, пряжке. Расстегнул правую, взял ее ногу – легкую, изящную. Приподнял, чтобы снять туфлю… И увидел. Платье задралось выше, свет упал на смуглую кожу внутренней поверхности бедра, гладкий выбритый лобок… и аккуратную щель между половых губ. Трусов не было! Разум отключился на секунду. Руки механически снимали левую туфлю, но все внутри уже перевернулось. Кровь ударила в пах, член стал каменным. Без каблуков ноги опустились, сокровище скрылось. Я встал, чтобы поднять ее. «Просто отведу до кровати и уйду», — неуверенная мысль. Посмотрел на нее. Ее взгляд был прикован к выпуклости в моих брюках. Надежда рухнула. «Алексей Петрович, несите меня уже в кровать», – сказала она с улыбкой, в которой была и усталость, и вызов, и приглашение.
Поднял ее на руки. Она обвила мою шею, прижалась. «Где спальня?» – голос хриплый от напряжения. «Туда…» – шепот. Уложил на покрывало. Она легла на бок, подогнув одну ногу. Платье сползло, открыв все ту же запретную зону. Я замер, пожирая ее глазами. Еще можно было уйти. Были бы на ней трусы.
Она лежала, демонстрируя себя, и с закрытыми глазами, с той же пьяной улыбкой начала говорить неспешно, растягивая слова: «Вы… заметили… что я без трусиков?» Пауза. «Я… когда бегала… собиралась… просто забыла их одеть… Вспомнила… только когда села рядом с вами в машине…» Молчание. Ее грудь ритмично поднималась. «А вот Дима… заметил… когда мы танцевали…» Еще пауза. Глаза открылись, смотрели прямо на меня, темные, манящие. «Вы… поможете мне снять чулки и платье?.. А то я… такая пьяная… сама не справлюсь…»
Это был конец. Все барьеры рухнули. Передо мной лежала не подчиненная, не жена коллеги. Лежало воплощение желания, молодая, стройная, пьяная женщина, почти обнаженная в черных чулках, предлагающая себя. Разум отключился, остались инстинкты.
Я взял ее согнутую ногу. Поцеловал в коленную чашечку, ощутив гладкость кожи. «Давай снимем чулки», – прошептал, голос чужим. Провел рукой по внутренней стороне бедра – шелковистость, тепло. Достиг резинки чулка… и нечаянно коснулся пальцами влажных, горячих губ. Она вздрогнула всем телом, как от удара током. Сдавленный стон вырвался из ее горла. Мои пальцы почувствовали обильную влагу. Я начал нежно водить по ее щели. Она вся истекла. Губы опустились на бедро, целовали кожу, поднимаясь все выше, к источнику тепла и влаги. Она раздвинула ноги шире, приподняла таз навстречу. Руки задрали платье выше, к талии. Мне открылся весь низ живота – рельефный, упругий, с маленькой, игривой татуировкой в виде сердечка справа от лобка. И сами губы – нежно-розовые, влажные, приоткрытые. Я целовал самую верхнюю часть бедер, не закрытую чулком, впитывая ее запах – смесь парфюма, пота и возбуждения. Язык скользнул по внутренней поверхности бедра, совсем близко к желанному месту. Она раздвинулась еще шире, подалась навстречу. Я поцеловал ее влажную щель, а затем провел языком снизу вверх, собирая сок, ощущая ее уникальный, терпкий, возбуждающий вкус. Остановился на бутончике клитора, начал круговые движения. Она застонала, ее руки впились в мои волосы, таз задвигался в такт моему языку. Это длилось недолго. Она села, сбрасывая платье. Я помог. Она осталась в черных чулках и черном кружевном лифчике, подчеркивающем небольшую, но идеальную, упругую грудь. Мы поцеловались впервые. Страстно, жадно, глядя друг другу в глаза, задыхаясь, отрываясь на глоток воздуха и снова сливаясь. Ее руки лихорадочно расстегивали мою рубашку. Я скинул ее. «Алексей Петрович, трахните меня», – прошептала она, все еще на «вы», но глаза молили и требовали. «Может, перейдем на «ты»?» – хрипло ответил я, расстегивая ремень и, наконец, освобождая свой мучительно твердый, долго ждавший член. Она взяла его в руку, сделала несколько уверенных движений. «Он готов! Войдите в меня скорее!» – выдохнула она снова на «вы», падая на спину и широко раздвигая ноги. Я наклонился, целуя ее влажную промежность, живот, грудь, шею, добираясь до губ. Член уперся в ее вход и под легким нажимом легко вошел в мокрую, обжигающе горячую глубину, почти до конца. Я трахал ее, меняя ритм, глубину, угол, наблюдая за ее реакцией – стоны, прикушенная губа, блеск в глазах. Стало жарко. Скинул с нее лифчик, освободив грудь. Сам избавился от брюк и трусов. Перевернул ее на живот, прижал сверху, одной рукой удерживая за шею, другой упираясь в кровать, и продолжил входить в нее сзади. «Да! Да! Да! Еще! Сильнее! Трахайте меня, Алексей Петрович!» – ее стоны превратились в скулеж. Тело напряглось, бедра задрожали, дыхание замерло… Она кончила с громким, срывающимся стоном, несмотря на опьянение. Обмякла, лежа на животе. Я продолжал движения, уже не резкие, а медленные, глубокие, наслаждаясь каждой секундой. Оргазм, долгожданный, накатывал, но из-за долгого напряжения не приходил. Я перевернул спящую Ирину на спину, покрывал ее лицо, шею, грудь поцелуями. Она вяло отвечала во сне движением губ. Я прилег рядом, диагонально, и начал изучать ее тело. Глазами, руками, губами. Касался упругой груди, крутил сосок языком, гладил плоский живот, целовал тату-сердечко, ощупывал изгибы бедер, гладкость ног в чулках. Сокровище было в моих руках. Полное обладание. Блаженство.
Я встал на колени в позу 69, опустив ее голову между своих ног так, чтобы ее губы и нос касались моих яиц. Нужно было разбудить ее. Двумя пальцами я снова вошел в ее влагалище, начал стимулировать изнутри. Оно ответило влагой. Ее дыхание на моей коже стало глубже, затем появились поцелуи, прикосновения языка. Она, в полудреме, ласкала меня ртом, тихо постанывая. Я поменял руку во влагалище, а другой начал надрачивать свой член. Мои яйца касались ее губ, носа. Оргазм приближался. Я усилил темп и давление обеими руками. Она ответила движением таза, стон стал громче, влагалище зачавкало. Еще минута – и она снова кончила, впившись губами мне в промежность, с громким стоном. Еще несколько мощных движений – и я кончил, обильно выстреливая теплую сперму на ее живот, грудь. Остатки стекли вниз. Я перекинул ногу через нее и рухнул, обессиленный, в пучину усталости и удовлетворения. Заснул мгновенно.
Проснулся в семь утра от холода. Ирина лежала в тех же чулках, накрывшись уголком покрывала. Паника: нужно успеть домой, пока семья спит! Разбудил ее нежным поцелуем. Она обняла меня, сонно улыбаясь. «Мне надо бежать». «Конечно», – ее голос был хрипловат, но весел. Она оглядела себя, покрытую засохшими белыми разводами. – «А мне… в душ. И воды… ооочень много воды».
Понедельник. Утренний кофе в отделе. Вспоминали вчерашнее со смехом. Ирина, как всегда, болтала с Димой, ее смех звенел громче всех. Но вечером, когда я задержался один в кабинете, дверь тихо приоткрылась. Она вошла, закрыла ее за собой. Подошла вплотную. Без слов страстно поцеловала меня, ее язык требовал ответа. Отстранилась, смотря мне прямо в глаза, с той же хитрой, обещающей улыбкой, что была в такси и на пороге спальни. «Мы сегодня задержимся, Алексей Петрович?» Не «Алексей», а «Алексей Петрович». В этом обращении теперь была не дистанция, а запретная сладость. Я понял. Служебный роман начался. Но это… это была уже совсем другая история, полная новых правил и гораздо больших рисков.
Прислано: Sob3r
