Лена была старше брата всего на три года, но разница между ними ощущалась куда сильнее. Ей было двадцать один — возраст, когда девушка уже знает, чего хочет, и умеет замечать в других то, что они сами о себе не знают. Внешне она выглядела просто, но в её взгляде было что-то, что заставляло мужчин оборачиваться. Она двигалась спокойно, уверенно, с грацией, которая не бросалась в глаза, но оставалась в памяти.
Дома Лена вела себя легко — могла ходить в майке без лифчика, босиком, с растрёпанными волосами. Она была расслабленной, но наблюдательной. И всё чаще её внимание задерживалось на брате.
Макс был немного неуклюжим, с вечным выражением лёгкой задумчивости. Восемнадцать лет — возраст, когда тело уже почти взрослое, а поведение часто всё ещё детское. Он был стройным, высоким, но не казался взрослым — скорее, юношей, у которого всё ещё впереди. И главное — он был наивен.
Лена замечала, как он по рассеянности то выходил из душа, забыв полотенце, то не закрывал дверь в ванную. Он не делал этого специально — просто не думал о таких вещах. А она думала. Смотрела. Улыбалась про себя, чувствуя, как в голове прорастает тихое, тёплое желание поддразнить его, повести за собой.
Однажды вечером, лёжа на кровати, Лена снова вспомнила один из таких моментов: как Макс, весь мокрый после душа, стоял в коридоре, вытирая волосы, совершенно забыв о том, что на нём нет ничего. Он поймал её взгляд, смутился, прикрылся рукой и ушёл. А она тогда улыбнулась и подумала: А если бы он не ушёл?
Идея родилась почти случайно. За стеной её комнаты была его. А между их шкафами — старая гипсокартонная перегородка. Тонкая, пустая внутри. Лена подошла к своему шкафу, открыла нижние створки, заглянула внутрь. Там, за стенкой, точно такой же шкаф — только в комнате Макса. Она постучала по дереву: звук глухой. Пространство между ними пустое. И это пространство можно использовать.
Решение пришло быстро. На следующее утро, пока дома никого не было, Лена села на пол у шкафа, вооружившись канцелярским ножом и пилочкой. Она вырезала аккуратное отверстие под нижней полкой — туда, куда редко добирается взгляд. Сначала прорезала обивку шкафа, потом проковыряла слой гипсокартона. С другой стороны было темно: она видела обшивку второго шкафа, почти вплотную.
Работая медленно, она сделала отверстие и в нём. Когда всё было готово, Лена откинулась назад, рассматривая своё творение. Маленький круглый проём, как скрытая дверца. Ни с её стороны, ни с его — ничего не бросалось в глаза.
Вечером она выждала, пока Макс устроится у себя. Потом тихо вошла в его комнату. Он лежал на кровати, листая ленту.
— Эй, — сказала она спокойно, — можно на минутку?
Он кивнул. Лена подошла к его шкафу, присела у пола и постучала по нижней части.
— Тут странная штука, — сказала она. — Видел раньше?
Макс сполз с кровати, подошёл и посмотрел. Она подвинула вещи, и он заметил отверстие.
— Что это?
Лена посмотрела на него с полуулыбкой.
— Слушай, Макс, я тут читала, что в этих перегородках иногда бывают проблемы. Хочу проверить, что там внутри за шкафом. Поможешь? Нужно просунуть что-то длинное, чтобы понять глубину и есть ли там что-то. Вот смотри, тут дырка… Может, попробуешь? Аккуратно, чтобы не сломать. Правда сомневаюсь что туда пролезет твоя рука.
Макс отвёл взгляд, задумался. Лена видела: он не до конца понимает, но любопытство уже проснулось. Это было всё, что ей нужно.
Она аккуратно прикоснулась к его плечу.
— Хочешь попробовать проверить? Я уверена, что это не больно, скорей всего даже приятно.
Он кивнул. Неуверенно, но кивнул.
— Хорошо, — сказал он тихо.
Лена встала, направилась к двери, но обернулась на пороге.
— Я дам тебе немного времени проверит, вернусь через пару минут.
Она вышла, оставив его одного в комнате. В своей — тоже опустилась на колени у отверстия. С её стороны всё было готово: мягкая ткань, чуть тёплая поверхность. Всё обустроено так, чтобы не поранить.
Прошло около минуты. Потом она увидела, как с той стороны в отверстие осторожно вошла головка, а затем и весь член. Робко, медленно, почти испуганно. Лена не спешила. В голове звучало только одно: он доверяет мне полностью.
Лена не спешила. Она наклонилась ближе. Горячее дыхание коснулось его кожи, и он чуть дрогнул. Она улыбнулась. Сначала — только прикосновения губ к его головке, нежно, тщательно, не пропуская ни одного миллиметра. Он напряжён, но не уходит. Это знак. Она продолжила.
Затем осторожно добавила влажный языку. Реакция с той стороны, неуловимое движение бёдер, почти непроизвольное, дала ей понять, что он принял. Не просто разрешил, а открылся.
Лена отступила на секунду, давая ему время. Посмотрела на отверстие, на его член, и ощутила странное, тихое волнение.
Она наклонилась снова, медленнее, глубже. Теперь она действительно работала и ртом, и губами, и языком. С каждой секундой он отдавался сильнее. С той стороны — еле слышное дыхание, прерывистое, неровное. Она слышала, как он бормочет что-то себе под нос. Или ей? Кто знает.
Она не знала, сколько это длилось. Несколько минут? Больше? Она теряла счёт времени. И в какой-то момент она почувствовала, как он напрягся. Его тело дрогнуло, а из члена брызгнула сперма и всё затихло. Она медленно отступила.
Тишина. Его дыхание всё ещё тяжёлое, глухое. Но не испуганное. А умиротворённое.
Лена откинулась на пятки, провела рукой по губам, вытерая остатки и затаив дыхание. Не потому что устала. А потому что чувствовала, что сделала нечто важное. Не просто удовлетворение.
Прислано: Пармаэль
