Мучаясь жесточайшим и беспощадным похмельем, на крыльцо избы села Разпиздяйлово вышел поручик Ржевский. Одет он был в потертые гусарские чикры и исподнюю рубаху. Волосы были всклочены, на ноге один сапог, но как и полагается лихому гусару, при сабле и с торчащими усами.
— Прошка! Мать твою, подь сюды, мудозвонище! — хрипло крикнул Ржевский, зовя денщика.
— Чего-с угодно, ваше благродь? — появился Прохор.
— Подай шампанского!
— Так нету-ти! Вы ведь ажно третьего дня как все-с выпили!
— Ну, тогда водки!
— Так вы вчерась все выпили!
— Так купи?
— Денег нет…
— Да что ж ты за изувер-то такой! Неси хоть квасу.
— Сей момент!
Утолив похмелье и жажду квасом, поручик потянулся, крякнул и всковырнул в зубах. В мешавшем камушке Ржевский с интересом узнал малиновое зернышко.
— Прошка! Ну-ка чертов сын, отвечай, откель у меня в зубах малиновое зернецо? Вроде давно малинового варенья не едал? Да и не сезон сейчас для малины.
— Так вы ваше благородь запамятовали! Давечась второго дня на сеновале с барышней вы миловались?
— Натали Ростова! — похотливо подумал Ржевский.
В его памяти всплыл недавний вечер.
Бал, свечи, вальс, танцующие пары.
Кружась в танце Ростова ему и говорит
— Поручик, скажите, почему, вы, гусары, такие невоспитанные? Ругаетесь, все время словами нехорошими…
— Да, Натали, так и есть, мы гусары народ грубый. () Все-таки в походах лошадей ебем-с. А кстати, не пойти ли нам Наташенька на сеновал, и трахнуться?
— Поручик, вы хам и наглец!
— Так вы против?
— Нет! Но вы хам и наглец!
— Поручик, помогите мне расшнуровать корсет! — просила Ростова на сеновале часом позже.
— Зачем, Наташа! Я как-то кобыле всадил, так хомут сам и лопнул…
— Поручик, как вы находите мою грудь?
— С трудом-с…
Поручик победно командовал Ростовой.
— Мадемуазель, сейчас я изволю засадить вам поглубже.
Размашисто двигая бедрами, поручик страстно драл девичье тело.
— Все-таки он хам и наглец! Но каков а? Силен! — сладострастно дергаясь под напором поручика, думала Ростова.
Остановившись, Ржевский, глядя на лежавшую под ним Ростову, сказал:
— А знаете Натали, я сейчас новую позу придумал.
— И какую?
— Бобром!
— О! Как интересно, поручик! Вы должны непременно меня научить.
— Тогда извольте-с перевернуться и встать на коленочки задом ко мне.
Наташа заняла требуемую позу. Ржевский пристроившись сзади ввел член.
— Но поручик, да это же просто «раком», так я умею…
— Наташа, так вы-с черенок от вил грызите-с…
… Поручик мечтательно причмокнул губами.
— Так-с, а причем тут малина? — Ржевский с трудом вернулся к реальности.
— Ваше благородь, так ведь барышня ваша до этого отсасывала у штабс-капитана Воронцова.
— Николай Михалыч! Старина! — с теплотой подумал Ржевский о приятеле.
Утром на плацу повстречавшись с Воронцовым, Ржевский был хмур и шел от конюшен.
— Господин штабс-капитан, рад Вас видеть! Как ночку провели-с?
— Благодарю поручик, отменнейше! Был в борделе, всех девок перетрахал-с! А вы как?
— А я вчера проигрался в пух и прах, без денег остался. Так что пришлось в конюшне, с лошадьми-с…
— Фи, поручик это же низко!
— Ну что вы, штабс-капитан! Я скамеечку подставил — и в самый раз!
— Кстати поручик, а я вчера спас девицу от изнасилования!
— Как интересно! Расскажите?
— Да я ее просто уговорил-с…
— Прошка! Сукин сын! А причем тут господин штабс-капитан?
— Так он до этого оприходовал в зад своего денщика Матвея, за то, что тот банку малинового варенья в офицерском буфете сожрал…
Головоломка окончательно сложилась в картинку, когда Ржевский вспомнил выбегающего денщика Матвея из палатки Воронцова.
Матвей бежал рыдая, держась за ягодицы.
А из палатки неслась отборная брань.
— Каналья! Сучий потрох! Еще раз… Да я тебя…
Спазм рвоты скрутил бравого поручика…
