Пансион любви

Мистер Хобс еще раз сверился с записью в блокноте и направился к особняку. Обширный двор, который был скрыт от посторонних взоров высоким кирпичным забором, — на воротах этой цитадели была прибита огромная вывеска: «Частный пансионат для детей-сирот», ул. Пароэль, 14.

— Это, кажется, здесь, — пробурчал мистер Хобс и нажал кнопку звонка. Пожилая женщина-привратница провела Хобса в дом и представила мадам Сюльбе — хозяйке дома.

Кабинет мадам Сюльбе был больше похож на будуар светской дамы, чем на рабочую комнату. На стенах много картин, одна стена зеркальная, широкая кровать покрыта розовым муаровым одеялом, туалетный столик с духами и вазами, два кресла, пуф и бюро. На подоконнике стоял магнитофон, но он как-то выпадал из общего вида и был незаметен. Сама мадам Сюльбе меньше всего походила на содержательницу бедного пансиона. Эта роскошная молодая француженка поразила Хобса своей непринужденностью и жизнерадостностью.

— Да, да, — с радостью воскликнула она, как только Хобс представился. — Нам как раз такой доктор и нужен. Мне кажется, что девочкам вы понравитесь. Мне, во всяком случае, подходите, — улыбнулась она.

— Очень рад, благодарю за откровенность, вы тоже мне нравитесь и как женщина и как хозяйка. Счастлив вам служить.

— Итак, — мадам Сюльбе стрельнула интригующим взглядом, — обмен любезностями закончен. Прошу садиться. Поговорим о деле.

Она опустилась в глубокое кресло напротив Хобса и ему сразу бросились в глаза ее стройные длинные ноги, открытые далеко выше колен. Хобс старался не смотреть на них.

— Вам что-нибудь известно о нашем пансионате?

— Нет, ничего, кроме того, что написано в объявлении.

— Прекрасно.

Хобс заметил, что мадам не носит резинок. Чулки были сшиты с трусами.

— Наш пансионат, — сказала мадам после минутного молчания, предназначен для девочек от 14 до 18 лет из бедных семей, оставшихся без родственников. Сейчас у меня 9 девочек, но вообще будет 20. Когда девочки достигнут совершеннолетия, мы будем их устраивать в меру их способностей и внешних данных. Все остальное вы узнаете в процессе работы.

— Как в смысле жилья, оплаты и распорядка дня?

Мадам Сюльбе подошла к окну и включила магнитофон, сказав в микрофон: «Мистер Хобс Джон принят на работу в пансионат. Ему отводится комната N10 в правом флигеле. Питание за счет пансионата без сигарет и вина. Жалованье — тысяча франков в месяц. Мистер Хобс обязуется следить за состоянием здоровья пансионарок, в любое время суток оказывать помощь, производить раз в неделю медосмотр. Уезжая из пансионата, мистер Хобс должен ставить в известность хозяйку, куда и на какой срок…»

Рассказ хозяйки.

В 1960 г. Я вышла замуж за одного биржевого маклера и он был на 42 года старше меня. Как мужчина он уже кончился. Когда мы венчались, он уже знал, что безнадежно болен. Я, правда, не знала, но догадывалась, что здоровье у него не в порядке. Так вот, давайте выпьем…

— Вы долго с ним жили?

— Если то, что было между нами, можно назвать супружеской жизнью, то я пробыла замужем ровно 120 дней. — Она вдруг грустно улыбнулась и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза. — Доктор, налейте мне рома, я хочу сегодня напиться!

— Положить лимон?

— Нет, пусть будет чистый ром… Да, так вот, — продолжала она после того, как он выпил. — 120 дней, но боже мой, какая это была пытка. Вы врач и вам можно рассказать все. От врача обычно не скрывают ничего!

— Я выросла в богатой семье. Мой отец был крупным коммерсантом. Я воспитывалась в лучших пансионатах Швеции. Когда мне было 16 лет, я была помолвлена с сыном марсельского банкира. Мне была уготована легкая и беззаботная жизнь. Но все рухнуло в 1957 году. Отец ввязался в какую-то темную аферу с кубинским сахаром. Он вложил в это дело все свои капиталы, заложил все имущество и прогорел. Мы остались нищими. Отец застрелился… Налейте еще рома!.. Мать умерла от гриппа в том же году. Я осталась одна. На мою беду, а может быть и на радость, у меня больше нет родственников. А почему вы больше не пьете?

— Я потом выпью.

— Нет, пейте сейчас. То, что я буду рассказывать, нельзя слушать в трезвом виде.

— Удобно ли напиваться в первый день работы?

— Я думала, вы умеете, — зло сверкнула она глазами, — Жаль, что ошиблась. Спасибо за компанию, доктор. Я вас не задерживаю. Можете идти отдыхать. Она подошла к бюро, просматривая какие-то бумаги, дав Хобсу понять, что ужин закончен. «Беспардонная дура!» — подумал Хобс, чувствуя, что краснеет от стыда. Хобс встал и, молча поклонившись спине хозяйки, направился к двери.

— Вы забыли попрощаться со мной, милый доктор!

— Я поклонился вашей очаровательной спине.

Мадам Сюльбе сначала улыбнулась шутке, а потом рассмеялась.

— Вы хорошо ответили. Люблю остроумных людей. — Она вернулась к столу и села в кресло. «О, эти ноги» — Мелькнуло в голове у Хобса. — Простите меня, доктор я погорячилась. Нет, очевидно, вино виновато. Садитесь и допейте хотя бы этот бокал, если не хотите много пить.

Хобс сел на место.

— У вас такие красивые ноги, я никак не могу на них насмотреться, смущенно пробормотал он.

— Они вам нравятся? Вы на них еще насмотритесь!..

«Как, и она будет на осмотрах?» — Подумал Хобс, его сердце судорожно забилось. Хобс не был ханжой, но видеть эту роскошную женщину на гинекологическом кресле ему не хотелось.

— Кстати, — продолжала она, — с этих ног все и началось в 17 лет. Я была нескладной, угловатой девчонкой и к тому же с противным характером, так что мной не интересовались. И вот, когда я была на краю смерти от голода, меня подобрал на улице один пожилой господин, привел к себе домой, дал вымыться в ванной, накормил и уложил спать. Утром после завтрака он сказал: «Я не спрашиваю тебя, как ты попала на улицу, и не интересуюсь твоим прошлым. Ты не интересуешь меня как женщина, и что ты за человек — я не знаю. Но у тебя красивые ноги и это спасает тебя. Я холост и мне нужна хорошая горничная. Ты будешь работать только в те дни, когда у меня будут гости. Об этом дне я буду предупреждать тебя заранее. Все остальное время ты можешь заниматься своими делами. Денег я платить тебе не буду. Я куплю одежду и закажу специальную форму и буду тебя кормить. Поскольку деваться тебе некуда, ты останешься у меня. Вот и все. Экономка покажет тебе твою комнату.» На этом разговор окончился. Я осталась жить у него. А через два дня мне принесли униформу, она у меня до сих пор хранится, но стала узкой в бедрах и груди. Я ее надела и ужаснулась. Юбка была настолько коротка, что едва закрывала трусы. Мсье Жюль — так звали моего хозяина — осмотрел меня и нашел форму великолепной, особенно мои ноги. Я стала обслуживать вечеринки, которые устраивал мсье Жюль каждую субботу. Мне давали поднос с мороженным или бокалами с шампанским и я предлагала гостям освежиться и выпить. Мне не позволяли одевать чулки. Глядя на меня, мужчины улыбались и о чем-то перешептывались, а женщины презрительно отворачивались.

Больше всего меня бесило, что все женщины, которые посещали эти вечера, были либо откровенными проститутками, либо содержанками, но ко мне относились с неприкрытым пренебрежением. Однажды, разнося мороженное, я зашла в комнату рядом с залом, где обычно курили мужчины. В ней было сумрачно и я не сразу разобралась, кто в ней сидит.

— Подойди ко мне, — услышала я женский голос справа.

Я обернулась, мои глаза уже привыкли к сумраку. Красивая женщина полулежала в широком мягком кресле. Страшно светилась ее белая ляжка, а между ее ног клубком торчала мужская шевелюра. От неожиданности я опешила.

— Ну что же ты, дай мне мороженное!

Я подошла к ней и подала вазочку с мороженным, а сама во все глаза смотрела на мужчину, с упоением и самозабвением безумствовавшего у тела женщины. Мне тоже захотелось, чтобы меня так ласкали.

Я впервые в жизни почувствовала, насколько я женщина. Я готова была предложить себя любому мужчине в зале, но боялась, что надо мной посмеются и откажут. Женщина изнывала от удовольствия, она стала похотливо двигать задом и прижимать голову мужчины к себе рукой, а тот прыгал и чмокал, как животное. Женщина бросила на поднос вазочку, еще больше откинулась на спинку кресла, запрокинув голову, закрыла глаза от удовольствия. Я взглянула на мужчину. Его пылающие похотью глаза не мигая смотрели на мои ноги. Я невольно сделала движение бедром, будто предлагая себя ему. Он вскочил. Я заметила, что из его расстегнутых брюк торчит напряженный член. Мужчина кинулся на свою партнершу и вонзил свой член в ее истерзанную поцелуями утробу. Они прыгали и стонали, как приговоренные к смерти. Больше я не могла смотреть и вышла, и еще несколько минут ходила, как в тумане. Почти физически чувствуя, как в мою собственную непорочную вульву входит упругий мужской член. Я вся ушла в мечтание об этом. Очевидно, любовники рассказали всем о случившемся, потому что отношение ко мне резко изменилось. Меня перестали стесняться, мужчины больше не шептались при мне, а женщины стали относиться, как к равной. Мсье Жюль не отправлял меня спать после часа ночи, я обслуживала вечеринки до тех пор, пока хоть один из гостей оставался на ногах. Я поняла, что квартира мсье Жюля своеобразный дом свиданий, где собираются любители шумных оргий и острых ощущений. Примерно через месяц после того памятного вечера мсье Жюль зашел ко мне в комнату. Я собиралась походить по городу и была уже в пальто. Он окинул меня критическим взглядом.

— Сегодня, детка, я даю ежегодный бал. Будет много новых людей, которых ты не знаешь. Постарайся им понравиться.

Вечеринка в этот день превзошла все мои ожидания. Великолепно были украшены все комнаты, множество людей заполняли их. Я по привычке обслуживала всех так же аккуратно и искусно, но не выдерживая от нестерпимого желания среди такого количества совокупляющихся парочек решила немного выпить и быстро опьянела.

Обычно мужчины не видели во мне женщину, которой они могли бы обладать. Когда я поднималась наверх, в комнату рядом с залом, они разочарованно отворачивались. Так было и на этот раз, с той лишь разницей, что мои захмелевшие глаза на некоторых производили какое-то впечатление. Я выбрала среди них рыжебородого парня и поманила его пальцем. Он удивился и стал оглядываться, полагая, что я зову кого-то другого, а когда понял, что мой жест относится к нему, удивился еще больше, съежившись от неожиданности. Я почувствовала, что попала в неловкое положение и не знала, что делать, как вдруг ко мне подошел стройный красивый мужчина.

— Я уже давно тебя приметил в этом доме. Хочешь, я покатаю тебя на машине?

Я молча кивнула. Мы вышли из зала, незаметно покинули дом, сели в раскошный лимузин и поехали. Управляя машиной одной рукой, другой он гладил мои ноги, подняв юбку как можно выше. Я не сопротивлялась и вообще воспринимала все как-то смутно и нереально, как сон. Час-полтора мы носились по Парижу и за это время не произнесли ни слова.

— Куда тебя отвезти? — Спросил мужчина, когда стемнело.

— Везите к себе…

— Ко мне нельзя, я женат, — удивленно рассматривая меня, сказал он.

— Тогда я здесь выйду…

— Постой, мы поедем в одно место. Все равно домой я сегодня не попаду, — сказал мужчина, развернув машину. Через 10 минут мы были в небольшой хорошо обставленной комнате. Габриэль, так звали моего нового знакового, закрыл дверь на задвижку, опустил шторы на окнах и подошел ко мне.

— Разденься, мы здесь как дома. Можешь принять ванну.

— Я уже мылась сегодня, — сказала я и стала снимать пальто.

Он мне помог раздеться и пригласил к столу.

— Хочешь выпить? Я согласилась. Еще через полчаса я была пьяна. Габриэль рассказывал сальные анекдоты и целовал мои ноги, отчего я испытывала необыкновенное удовольствие. Он снял с меня чулки и гладил мои ляжки, потом он снял с меня трусики. Я не сопротивлялась и готова была ко всему. Он опустился передо мной на колени. «Вот наконец голова мужчины у меня между ног» — с вожделением подумала я млея от охватившей меня страсти. «Поцелует ли он меня?» — Подумала я, не смея шелохнуться, чтобы тронуть его голову руками. «Сними с себя все» — сказал вдруг он, порывисто вскакивая на ноги. Мы разделись догола и несколько минут смотрели друг на друга, с упоением наслаждаясь своей наготой. «Иди ко мне» — прошептал он. Некоторое время мы стояли обнявшись, не смея сдвинуться с места, не в силах справиться с охватившей нас дрожью. Жесткий член Габриэля уперся мне в живот пониже пупка. Ляжка его давила мне на лобок. Каждое прикосновение, каждое малейшее движение его тела доставляли мне несказанное удовольствие. Я обезумела от восторга и, закрыв глаза, уткнулась в его волосатую грудь. «Ариан, милая, ты мне нравишься» — прошептал он и его руки сползли по моей спине к ягодицам, скользнули по бедрам и сошлись внизу моего живота…

Мадам Сюльбе замолчала, мечтательно улыбнулась куда-то вдаль. Потом взглянула на мистера Хобса, улыбнувшись, спросила:

— Вы еще слушаете?

— Конечно.

— Не надоело? Ну, что же!.. Может, опустить эти сексуальные подробности…

— Нет, нет, они придают, по-моему, особый колорит вашему рассказу. Да и к тому же я в этом не нахожу ничего плохого…

— Ну хорошо, налейте нам еще вина, выпьем и продолжим. Вы выпьете вместе со мной?

— С удовольствием!

«Что это были за руки! — Восхищенно произнесла мадам, закрыв глаза от сладкого воспоминания. — Когда его пальцы коснулись моей плоти, я испытала такое пронзительное удовольствие, что невольно дернулась всем телом, конвульсивно сжала ноги».

— Тебе что, не нравится, — обиженно спросил он…

— Наоборот, — задыхаясь от возбуждения, ответила я. — Это слишком хорошо, я еще не привыкла к этому. Он улыбнулся. — Милая девочка, ласково произнес он, целуя меня в губы. Это был еще не тот поцелуй, от которого женщины теряют рассудок и вспыхивают как пламя. Но для меня и этого было достаточно. Я со стоном рухнула ему на руки от сладкого изнеможения. Габриэль перенес меня на кровать, положил поверх одеяла и стал исступленно целовать мое тело, мою девичью грудь, мои угловатые плечи, мой впалый живот, мои ляжки и, наконец, я почувствовала жар его губ на своей еще не распустившейся розе. Мы были в исступлении, весь мир пропал все люди пропали и жизни уже не было, были лишь две безумные плоти, слившиеся в одном каком-то неистовом сумасшедшем торжестве.

Когда я проснулась, Габриэль сидел уже около меня одетый.

— Ты уходишь? — Спросила я слабым голосом.

— Тебе надо отдохнуть. Я не знал, что ты девушка. Я тебя совсем замучил.

— Нет, это было прекрасно! Прекрасно, что ты сделал меня женщиной! Спасибо тебе, милый.

Габриэль поцеловал меня и ушел, а я заснула.

Домой я вернулась на следующий день к вечеру, когда исчезли синяки под глазами. Мсье Жюль встретил меня в передней. По его лицу было видно, что он очень беспокоился обо мне.

— Все в порядке, мсье Жюль, — сказала я ему, — я одену ваше «Пике».

— Безумный ребенок, — сказал он и тихо покачал головой.

Я прошла к себе в комнату и, не раздеваясь, легла в кровать. Я все еще была наполнена каким-то сладким томлением и восторгом. Мне показалось что частица Габриэля все еще находится в моей плоти. Это ощущение было настолько сильным, что даже потрогала себя рукой. Я так и заснула не раздеваясь. На следующее утро я приняла ванну и достала из стола «Пике». Презабавная это была штука. Сам треугольник был из какого-то эластичного и упругого материала. Обшивка наружной стороны бархатная. Внутренняя прорезиненный нейлон. Груша была довольно внушительного размера и я не без основания боялась, что такую толстую мне нелегко будет вставить, но далее это оказалось не только трудным, а почти невозможным. Груша была вдвое шире моего отверстия. Она до боли раздирала губы моего влагалища, но все еще не входила во внутрь. Как раз в этот момент, когда я уже отчаялась и решила отказаться от этой затеи совсем, груша вдруг прошла последние тугие миллиметры и легко скользнула внутрь, заполнив меня своей внушительной массой. Белый треугольник будто приклеенный застыл у меня на лобке я облегченно вздохнула, однако трудности на этом не кончились. Оказалось, что ходить с грушей не совсем удобно, она терлась во влагалище и все время давала о себе знать каким-то смутным тревожным удовольствием. Я несколько раз прошла по комнате, посмотрела на себя в зеркало. Вид у меня был довольно экстравагантный. В следующую субботу я ослуживала гостей в том наряде с той разницей, что на мне вместо белых трусиков было лишь «Пике». Гости приняли меня как равную, со мной шутили мужчины, заговаривали женщины, меня теперь нисколько не стеснялись. И потому, наверно, и сам вечер прошел безумной оргией. Я обносила пары вином и мороженым. В тот момент, когда они предавались самым невероятным любовным играм, один из гостей, поставив свою женщину на четвереньки, устроился к ней через зад и, двигая всем телом, ел мороженое, поднесенное мною. Другой положил женщину на диван и устроил у нее на животе нечто вроде стола и отпивал из бокала, а после каждого глотка целовал ее промежность. Третий сел на стул, посадив на свой живот красивую пышку и, взяв у меня вазочку с мороженым, стал кормить партнершу с ложечки, в то время как она двигала задом своим, держась за его плечи. Мужчины не оставляли меня без внимания. Они мяли, гладили мои ляжки, терлись голым телом о мои бедра. Одни даже целовали меня в ягодицу в порыве возбуждения. Все это доставляло мне немало удовольствия и повысило мои акции среди мужчин. К утру одна я оставалась одетой, вокруг меня сновали голые мужчины и женщины, пахло духами и плотью.

Зрелище беспорядочных и бесстыжих совокуплений произвело на меня огромное впечатление. Я испытывала необыкновенное удовольствие и к утру была совершенно разбитой от многократных и довольно быстрых оргазмов. Перед тем, как лечь спать, я вынула «Пике». Оно выскользнуло легко и быстро вместе с огромным комком белой слизи. Спустя две недели я почувствовала, что Габриэль подарил мне ребенка это известие огорчило мсье Жюля. Он сокрушенно вздохнул и, почесав затылок сказал: «Ну, что, Ариан, придется отправить тебя к тетушке Моро.»

И меня отправили к тетушке Моро в Нормандию, в маленькую веселую деревушку на берегу океана. Два месяца добрая, ворчливая старушка лечила меня всякими травами и кормила по особому рациону. Заставляла делать упражнения для груди, талии бедер и только ноги оставались прежними. Не знаю, была ли я беременной. От задержек менструации избавилась, не выкидывая ребенка. За эти два месяца, которые я жила у тетушки Моро, мое тело сильно изменилось: пополнели бедра, ягодицы. Высокий рост, причинявший мне столько огорчений, вдруг стал особенно кстати, делая меня стройной и изящной. Все мои платья пришлось переделывать, они трещали в груди и бедрах.

В конце июля позвонил мсье Жюль. Он справился о моем здоровье и попросил приезжать в Париж. Местный портной сшил мне довольно удачный дорожный костюм, в нем я выглядила настолько элегантной, что впервые в жизни себе понравилась. За 2 месяца волосы мои сильно отросли и теперь они спадали на плечи пышным золотым каскадом. В день отъезда я зашла в парикмахерскую и сделала модную прическу.

Еще из вагона я заметила мсье Жюля, сиротливо стоявшего в шумной толпе. Я помахала ему рукой, но он не заметил. Я с чемоданчиком проходила мимо него, он взглянул как-то странно, улыбнулся, не проявив никакого желания подойти ко мне. Я растеряно остановилась и стала следить за ним. Он еще несколько раз взглянул на меня. Вдруг лицо его испуганно вытянулось, он всплеснул руками и бросился ко мне.

— Ариан, боже мой, ты ли это?!!

— Конечно я, мсье Жюль!

— Я тебя не узнал, — извиняющимся тоном прошептал он. — Ты так похорошела, повзрослела, прямо удивительно!

Он взял у меня чемодан и, предложив руку, повел к выходу. Мы ехали домой в новой роскошной машине. Мсье Жюль жил уже в новом особняке на улице Пьери, у него была новая прислуга. Мое место заняла молоденькая сероглазая девушка лет 18. Экономка была прежней, меня ждала приготовленная ванна.

Мсье Жюль провел меня в новую комнату. Она была светлая и красивая, окна выходили в сад. Словом все было новое. Я пошла в ванную и первое, что бросилось в глаза, было небольшое зеркало на высоте человеческого роста. Оно было вделано в стену так же, как в старой ванной. Я знала, что зеркало с той стороны прозрачное и через него сейчас мсье Жюль будет наблюдать за мной. Мне стало смешно. Я настолько привыкла к этому пожилому мужчине, что без всякого смущения позволила бы ему смотреть на меня в любое время. А сейчас он будет следить за мной тайно через зеркало вместо того, чтобы войти и сесть рядом со мной. Я позвала его.

— Мсье Жюль! Мы так давно не виделись и так много новостей, что мне не терпится скорее все узнать, если вы не заняты, побудьте со мной в ванной, пока я помоюсь и мы поболтаем. Говоря это, я успела снять сорочку и стала расстегивать лифчик.

— Помогите мне, пожалуйста, — обратилась я к мсье Жюлю, растерявшегося от неожиданного счастья. Сняв бюстгалтер, я обернулась к нему. — Вы побудете со мной?

— О, конечно, с удовольствием, — еле проговорил он с волнением. Я сняла трусики и залезла в воду. — Как ты похорошела! У тебя такая очаровательная фигура и роскошная грудь! Я не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение. Очевидно лекарства тетушки Моро пошли тебе на пользу, хотя не всякой это помогает.

— Да, я прекрасно там отдохнула! Но без Парижа все же скучала. В мире как-то скучно, пусто. Когда вы успели перебраться в этот дворец?

Мы долго с ним болтали о делах, о его новых знакомых. Он сказал, что приготовил мне новое занятие, к которому как нельзя лучше подходит моя внешность. Потом вдруг как-то смущенно сник несколько минут молча смотрел на меня. Было видно, что он хочет чтото спросить у меня, но не решается.

— Ариан, — тихо позвал он.

— Да, мсье Жюль!

— Детка у тебя такая прелесная грудь что я не могу удержаться от желания потрогать ее руками. Можно, я хоть одним пальцем притронусь к ней?

— Боже, какая щепетильность! — Удивилась я. — Конечно, хоть обеими руками. Вы мне доставите этим только удовольствие. В глазах его сверкнули похотливые огоньки, он вскочил с табуретки и подошел ко мне. Его пухлые короткие пальцы нежно коснулись моей груди и сжали ее настолько, чтобы я почувствовала лишь прикосновение, но не больше. Он умел обращаться с женщинами его искусные ласки не оставили меня безразличной. Я содрогнулась от страстного порыва.

— Мсье Жюль, разденьтесь! — Чуть слышно выдавила я из себя. Он молча исполнил мою просьбу. Вопреки моим ожиданиям тело его не было старым. И голым он казался значительно моложе. — Если вы хотите меня, я вашем расположении, как и другие женщины.

— Видишь ли, — начал он и замялся.

— Нет, нет, вы не должны мне это рассказывать. Разве я не могу так делать?

— Ты? Не знаю… Наверно, сможешь, но это не так просто.

— Другие же делали, значит, и я смогу. Как это?

— В ротик!

— В рот? Что за удовольствие? Разве в рот лучше, чем туда?

— Кому как, а я наслажденье получаю только так, когда женщина берет мой член в рот.

— А для женщины это…

— Одни берут в рот просто так — им все равно, другим это противно, а третьи получают огромное удовольствие!

— Давайте я попробую.

— Здесь неудобно, я тебя вытру и мы пойдем к тебе в комнату.

Так голыми мы и направились в мою комнату. В коридоре нам встретилась экономка. Она нисколько не удивилась нашему виду, а только спросила, вернемся ли мы в ванную. Мсье Жюль сел на мою кровать, а я устроилась на стуле рядом.

— Теперь слушай, Ариан. Ты должна взять эту штуку не просто в рот, ее необходимо всеми возможными способами сосать и эту часть работы я предлагаю тебе делать как заблагорассудится. Одно прошу, держи зубки как можно дальше от члена, работая только губами и языком.

— Понятно, мсье Жюль, я буду осторожна.

Член мне очень нравился, его вид будил во мне какие-то сладкие затаенные чувства. Мне уже и самой захотелось взять его в рот и ощутить губами гладкую кожицу. Я сосала этот предмет, все более и более распаляясь. Я уже испытывала удовольствие и видела, что мсье это приятно. Вдруг он дернулся всем телом, на миг замер, а потом резко вскочил и вырвал член у меня изо рта.

— Что же вы? — Обиделась я.

— Прости, девочка, я не могу!

— Я делаю не так? — Все так, но что… Ты еще не знаешь самого главного, я поступил бы нечестно, если бы позволил себе воспользоваться этим.

— Боже мой, что может быть неизвестного в этот момент для меня, удивилась я.

— Может быть, я тебе об этом скажу, но только не сейчас. Потом, потом, милая Ариан!

Мсье Жюль был очень расстроен и выглядел очень несчастным. Его глаза обмеривали мое тело, руки ласкали мою плоть, но очевидно этого ему было мало.

— Ложитесь, мсье Жюль, я лягу рядом с вами.

Он подвинулся, освободив мне место. Мы обнялись и замерли в долгом сладком поцелуе. Его рука скользнула по моему телу и втиснулась между ляжек, палец проник во влагалище, его легкие искустные манипуляции очень быстро привели меня в состояние совершенного экстаза. Я легла на спину и, согнув ноги в коленях, развела их широко в стороны, пропуская в себя мсье и опять весь мир пропал, все заволокло туманом.

Я очнулась в сладком сказочном небытие. Когда я пришла в себя, мсье сидел рядом в халате. Он улыбнулся мне и сказал:

— Ты необыкновенная девушка, Ариан!!!

Я ответила ему улыбкой. И странное дело, я нисколько не чувствовала особой близости к мсье. Он оставался хозяином, а я его служанкой, и мне даже казалось, что это не он, а кто-то другой был во мне несколько минут назад. Если бы мне сейчас снова захотелось мужчину, я бы неизменно попросила меня удовлетворить и вместе с тем я бы никогда не отказала его просьбе. Новая горничная принесла мне кофе, пирожное, молча поставила все на стол и вышла.

— Отдохни, — сказал мне мсье, поднимаясь. — Ты, наверное, устала с дороги и тебе надо выспаться, а я пойду, у меня много дел.

Вначале десятого я проснулась с чувством легкости во всем теле.

— Ариан, ты спишь? — Услышала я вдруг голос мсье.

— Нет, а что? — Сразу отозвалась я.

— Я хочу показать тебе настоящий миньет.

— Что показать? — Не поняла я.

— Миньет — так называется то, что ты мне сегодня делала. — Хочешь посмотреть?

— Конечно!

Я вскочила с кровати и зажгла свет. Жюль стоял у двери и ждал, пока я оденусь. Я накинула просторное платье на голое тело, сунула ноги в туфли и подошла к нему.

— Подожди, дай я на тебя посмотрю, — сказал он, поворачивая меня перед собой. — Хороша! — Прошептал он, — удивительно хороша! Пошли.

Мсье Жюль привел меня в просторный холл, где сидело человек 8 мужчин. Они, очевидно, друг друга не знали, т. к. занимались сами собой. При виде меня они вскочили.

— О, мадам, очень приятно, — произнес один из них, целуя мне ручку.

— Простите, господа! — Прервал восторги мужчин мсье. — Я хочу представить вам хозяйку этого дома. При этом не только у меня, но и у мужчин вытянулись лица от удивления. — Так надо, — прошептал он мне, держись как хозяйка! Господа! — Продолжал мсье, обращаясь к мужчинам, мадам Ариан желает познакомиться с мадам Рине. Надеюсь, вы не будете возражать, если она будет присутствовать при ваших встречах с ней? Никто из мужчин не возражал и мы с мсье прошли в комнату.

Там в кресле сидела маленькая изящная женщина с пышными черными волосами. Она была одета в черное шерстяное платье, застегнутое на пуговицы, как на халате. Верхнюю половину лица женщины скрывала изящная полумаска с длинными щелями для глаз.

— О, мадам Рине! — Воскликнул мсье Жюль, — вы уже здесь? Вы давно пришли? Здравствуйте, здравствуйте, дорогая!

— Здравствуй, дорогой, — произнесла женщина низким грудным голосом. Нет я совсем недавно вошла сюда и, как видите, еще не успела раздеться. А кто эта дама? Вы хотите, чтобы она мне в чемто помогла?

— Это мадам Ариан, хозяйка дома. Она пожелала с вами познакомиться и у вас поучиться. — О, милая, простите меня, — воскликнула мадам и подошла ко мне. — Я очень рада знакомству с вами и готова научить вас всему, что умею сама. Ну что ж, мсье, присажывайтесь, начнем? Там много собралось народу? Было девять человек, но может еще кто-нибудь пришел. Обидно будет, если не придет десятый и я останусь неудовлетворенной.

С этими словами она сбросила с себя платье и осталась в сиреневом купальнике, плотно облегающем ее маленькую стройную фигуру. Мсье Жюль дал сигнал и вошел первый мужчина. Он был совершенно голый. Очевидно, он разделся в небольшом тамбуре, отделяющем комнату от холла, я там видела стул и вешалку.

— Боже мой, кого я вижу, ты совсем забыл меня, милый Боку! Воскликнула мадам Рине. Они обнялись и расцеловались как давние добрые друзья. — Много ты женщин за это время перепробовал? — Ворковала мадам, усаживая мужчину на низкую скамейку. — Раздвинь ноги, пусть он свободно висит, ты от меня совсем отвык. Негодник! Мужчина что-то шептал в оправдание, но она его не слушала. — Раздвинь руками, не так… Положи их себе на ляжки… Ну, вот так! А теперь раздвинь локти в стороны. Прекрасно. Ты говоришь что соскучился? Тебе захотелось моих ласк, моего огня? — Ласково ворковала мадам Рине, хлопоча над телом мужчины. — Я тоже о тебе вспоминала. Мне нравиться твоя кожа, — она целовала его губы долгими страстными поцелуями. Член мужчины встрепенулся, рассыпав цепочку поцелуев Рине от губ до щек. Она перешла на спину мужчины и принялась лизать его шею, спускаясь все ниже и ниже. При этом ее тонкие изящные пальцы порхали вокруг, массируя кожу мужчины. Вдруг она стремительно всунула голову под ляжку Боку и схватила губами его высоко поднявшийся член, засунув его до самого конца себе в рот.

— Ох! — Вздохнул Боку, дернувшись всем телом. Но в следующую секунду мадам Рине уже сосала под мышкой, потом она впилась губами в живот и медленно сползла ниже. Снова схватила его член губами. Но вот она окончательно устроилась у Боку между ногами, от удовольствия подхватив член губами и медленно вставила его до конца, производя при этом сосательное движение ртом. Она не выпускала член изо рта, будто играя, то качала его языком, то вновь заглатывала до конца. Потом она встала сбоку мужчины, облокотившись грудью на его ляжку, и стала сосать, сосать и сосать, все время похотливо двигая задом. Так она стояла спиной к нам. Я успела заметить, что промежность у нее была прикрыта тонкой резинкой купальника, сквозь который хорошо видно ее полураскрывшееся влагалище. Боку конвульсивно взрагивающий от нестерпимого острого удовольствия, гладил своей рукой спину мадам, ее пышные ягодицы, бедра и ляжки. Наконец, он просунул ей под низ руку и его указательный палец, отодвинув тонкую резинку, глубоко ушел в лоно мадам. Она еще более неистово задвигала задом и стала притопывать ногами. Да, зрелище поистине великолепное! А когда Боку, запрокинув голову, запрыгал, мадам Рине глубже втолкнула член в рот и, обхватив мужчину за бедра, стала двигать ими из стороны в сторону. Так они неистовствовали еще минуты две. Потом мадам выпустила поникший член изо рта и встала, сияя от необыкновенного удовольствия.

Она поцеловала Боку в губы, лизнула кончик его носа и засмеялась.

— Ну как, доволен?

— У-у-у-у, — промычал мужчина, — богиня!!

Боку еще раз поцеловал мадам Рине поклонившись мне, и вышел в другую дверь.

— Он хорошо кончает, — доверительно сказала мадам рине, жуя шоколадку. — Это один из тех, чей сок мне особенно нравится. Хочу вам сказать, что в таких случаях очень приятно подержать сок во рту пока не почувствуешь его особый терпкий вкус.

— Ну, продолжим, что ли? — Обернулась мадам к Жюлю.

Тот дал сигнал и вошел следующий мужчина. Это был тощий, длинноногий верзила с лицом крестьянина. С мадам Рине он был не знаком. Она обратилась к нему подчеркнуто вежливо:

— Здравствуйте, мсье! В этом доме меня зовут мадам Рине. Буду рада доставить вам удовольствие. Мужчина стоял, ошалело улыбаясь, прикрывая низ живота обеими руками и смущенно озираясь. По сравнению с ним мадам выглядела девочкой.

— А что, у вас тут больше нет женщин? — Басом спросил мужчина и посмотрел на меня. Мадам Рине обиженно пожала плечами.

— Ну, если я для вас не женщина, то других здесь нет!

Я вспомнила, что этот мужчина не совсем по-дружески отнесся к моему желанию присутствовать при работе Рине. Легкие изящные пальцы Рине пробежали по телу мужчины, он вздрогнул, глаза его заблестели и руки, прикрывавшие его член, приподнялись. Теперь стало видно, что он прикрывал! Размеры этого инструмента могли поразить и более опытную женщину, чем мадам Рине. Во всяком случае мне не приходилось ни разу видеть что-нибудь подобное! Тонкая длинная кишка не менее 25–27 см торчала у него, как шест. Бледно-рыжие волосы на лобке едва прикрывали яички. Мадам Рине усадила мужчину на стульчик, ласково воркуя, начала свою любовную работу. Вид и размеры члена необыкновенно возбудили ее. Она таяла прямо на глазах у мужчины, обволакивая его сладким и похотливым дурманом. Мужчина с восхищением смотрел на гибкие движения ее тела.

И время от времени мял и гладил ее ляжки, живот и грудь, на что она отвечала протяжным, громким стоном. Вдруг мужчина вскочил со скамейки и обхватил руками спину мадам, пытаясь вставить ей между ног одеревеневший член.

— Ну-ка, раздвинь ноги, — с натугой прохрипел он. — Я его вставлю.

Мадам Рине смущенно заморгала глазками и еше крепче сжала ляжки, не пуская член в себя.

— Милый, к чему эти банальности? Садись, я возьму его в ротик!

— Нет! — Зло буркнул мужчина. — Я хочу тебя!

— Но позвольте, — встревожилась мадам Рине, — я не живу с мужчинами таким образом, разве вам не сказали?

— Мсье Гонтре, — вмешался мсье Жюль, — вы изъявили желание иметь миньет, о большем не было разговора!

— Пошли к черту! — Взревел мужчина. — На кой дьявол мне нужны детские забавы! Мне нужна женщина и я ее получу! При этом мсье Гонтре схватил мадам за талию, приподнял ее от пола и понес к дивану. Она отчаяно сопротивлялась, пытаясь вырваться из рук насильника. Но когда она начала угрожать мсье Жюлю жалобой в полицию, я решительно вмешалась. Стремительно сбросив платье, я подошла к барахтавшимся на диване и слегка тронула его за плечо.

— Вы хотели женщину? Я к ваши услугам…

Он сзади воткнул свой огромный член. Я взвыла в пароксизме наслаждения. И снова свет погас и утонул в огромной волне нестерпимой сладости. Я уже плохо соображала, что происходит. Однако через некоторое время я пришла в себя. Мужчина был во мне и его член двигался вперед и назад с глухим хлюпаньем. Мужчина что-то бормотал, мял мою грудь и целовал затылок. Я, разомлевшая от густой горячей сладости, как губка впитывала радость, ощущение мужского тела в своем. Впервые в жизни справившись с мутным безумием любовного забытья. Я успела кончить еще раз, прежде чем этот великан изверг в меня поток горячей спермы. Даже поникший, этот член выглядел очень внушительно, и я была несказанно удивлена, что он поместился во мне вообще.

Пока я отдыхала мадам Рине сделала миньет еще трем мужчинам. Когда вошел четвертый я окончательно оправилась и заинтересовалась вновь любовными забавами экстравагантной женщины. На этот раз она продемонстрировала суть миньета наиболее откровенно. Когда у ее партнера стало дергаться тело и он был готов излить семя, она вдруг вынула член изо рта и продолжала манипулировать пальцами, держа головку члена у открытого рта. Вот мощная струя белой жидкости выстрелила ей в рот, потом еще и еще. Мужчина корчился от нестерпимого удовольствия и гладил голову мадам. Она проглотила все с таким удовольствием и смаком, что мне самой захотелось это попробовать и я шепнула мсье Жюлю:

— Пойдемте, я уже все поняла.

Когда мы пришли в комнату ко мне, я сама предложила мсье сделать ему миньет. Он с радостью согласился. Мы разделись догола и я усадила его, как делала мадам Рине, на маленькую скамеечку. Я очень быстро довела его до экстаза и он выстрелил мне свой сок. При этом мсье искусно ласкал мне клитор, что глотая сперму, я чувствовала сладость во всем теле. С тех пор я стала ярой поклонницей миньета, хотя обычные способы совокупления мне не менее приятны.

— Милый доктор, — вдруг прервала она свой рассказ, — я разболталась, а вы, наверное, устали и хотите отдохнуть? Уже два часа ночи.

— Я действительно устал, но слушать вас готов до бесконечности. Вы необыкновенная женщина!

— Однако я не хочу злоупотреблять вашим вниманием и намерена вам предложить отдохнуть.

Она нажала кнопку звонка. Вошла горничная.

— Постелите, пожалуйста постель и приготовьте ванну, — сказала мадам Сюльбе, вопросительно взглянув на мистера Хобса. Хобс кивнул головой, принимая приглашение. — Сначала ванну для мужчины, — бросила мадам вслед горничной. Хобс вернулся из ванной. Мадам Сюльбе вышла ему навстречу, небрежно накинув тонкий халат, настолько короткий, что роскошные ноги были полностью открыты взору от кончиков пальцев до ляжек. Пока горничная готовила ванную для мадам Сюльбе, хозяйка предложила выпить еще по одной рюмке коньяка.

— Хорошо помылись? — Спросила мадам.

— Превосходно! Чувствую себя настолько свежим, что готов продолжить беседу хоть до утра.

Мадам загадочно улыбнулась и медленными глотками отпивала коньяк. Потом она взглянула на Хобса из-под ресниц:

— Я очень рада, что вы будете у меня!

Она немного помолчала и добавила: «Работать».

— Мне тоже приятно быть вашим слугой!

— Ну и отлично! Давайте выпьем за это счастливое совпадение!

Она протянула ему свою рюмку, слегка наклонившись вперед, при этом халат распахнулся, открыв ее нежное розовое тело. Мадам приготовилась принять ванну и была совершенно голая под халатом. Она не сразу заметила свою оплошность и Хобс несколько секунд видел эту восхитительную, возбуждающую наготу.

— Пока я вымоюсь, — сказала она, допив свой коньяк, — вы, поскучайте, посмотрите эти журналы. Я думаю, что они вас заинтересуют.

Журналы были очень интересными. Это были порнографические издания «3*4 и замочная скважина». Увлекшись журналами, он не заметил как прошли полчаса.

— Интересно? — Услышал он голос мадам.

Хобс взглянул на нее. Розовая, свежая, чуть влажная сияющая красота и молодость, она стояла перед ним, выгнув стан и сощурив глаза. И опять эти ноги! — Он не мог оторвать от них восхищенного взора. Мадам Сюльбе подошла к нему, обняла рукой за шею и прижала его голову к своему животу. Хобс без труда нашел разрез ее короткого халата и его губы коснулись мягкой нежности ее тела. Целуя, поглаживая рукой живот женщины, Хобс пытался представить себе выражение ее лица, но не мог. Вдруг его взгляд скользнул в сторону, и он обнаружил, что в огромной зеркальной стене они оба видны, как на экране. Он увидел и лицо мадам Сюльбе, чуть перекошенное острой болью наслаждения. Ее широко открытые глаза, взгляд которых был устремлен на него, и трепетные руки, нервно поддерживающие верх халата, и ее восхитительные ноги, двигающиеся в такт его языка. Все это привело его в бурный экстаз. Он зарычал и, нагнувшись еще ниже, впился губами в гладко выбритую подушечку лобка мадам. Проворный язык Хобса жадно впитывал, слизывал терпкий и солоноватый сок напарницы, с губ ее влагалища. Мадам Сюльбе раздвинула ноги, прижала его голову к себе руками и испустила тихий, протяжный стон.

— О, милый доктор, вы начинаете мне нравиться!..

Хобс оторвался от сладкой плоти мадам и поднял лицо.

— Давайте ляжем.

— Зачем спешить? Встаньте, доктор, еще выпьем?!.

Она достала из стенного бара рюмки и бутылку вина. Сев на кресло друг против друга они выпили.

Мадам Сюльбе посмотрела на Хобса сквозь бокал и спросила:

— Вам жарко?

— Вы про пижаму? Я бы с удовольствием ее снял, она мне просто мешает.

— Мне тоже, — сказала мадам и сбросила на спинку стула свой халатик.

Она сидела в метре с той свободной непринужденной позой, которая свойственна женщинам, сознающим свою красоту. Слегка откинувшись на спинку кресла, одну ногу убрав под себя, а другую вытянув вперед, при этом Хобсу было отлично видно пухлые розовые губы ее влагалища. Медленно цедя легкое вино сквозь зубы, Хобс с возбуждением и каким-то сладким упоением в упор разглядывал свою хозяйку, впитывая взглядом ее умопомрачительную прелесть. Мадам одной рукой держала бокал у рта и украдкой поглядывала на Хобса, конвульсивно подергиваясь от нетерпения. Он продолжал глазами пожирать эту роскошную женщину и был очень недоволен тем, что она закрывала от него вожделенное место. И вдруг он заметил, что ее рука не просто лежит между шелковистых ляжек, она тихо, равномерно двигалась, в такт покачивалась ее отставленная нога. Мадам Сюльбе онанировала у него на глазах! Такого Хобс еще не видел никогда. От зрелища женского онанизма он пришел в безумный экстаз и почти непроизвольно его рука очутилась на члене. В полной тишине и ярко освещенной комнате, сидя друг против друга, они онанировали в мутном иступлении острого, неизведанного наслаждения. Мадам кончила первой, уронив бокал с вином на пол. Она широко раздвинула ноги и глядя безумными глазами то на разомлевшую свою вульфу, то на член Хобса, стала пальцами обеих рук тереть свой вспухлый клитор.

— А… а… а… оох! — Вдруг воскликнула она и рухнула на пол, выставив Хобсу на обозрение все свои сокровенные прелести, раскрывшиеся, как нежный букет роз. Хобс вскочил с кресла и бросившись на пол прильнул губами к этому сокровищу. Мадам только слабо дернулась и, издав слабый стон, замерла без движения. Наконец слабость сразила и Хобса он выстрелил в воздух мощную струю спермы и вытянулся без движения на ковре, уронив голову на ляжку своей партнерши. Когда Хобс окончательно пришел в себя, он почувствовал, как гладит его волосы мадам Сюльбе, как мягка и приятна ляжка, на которой покоилась его щека, как возбужденно сладко пахнет плоть этой женщины.

— Ты доволен?

— Угу. А ты?

— Ты же видел… — Она помолчала немного. — Я люблю неожиданности. Запомни!

— Я тоже.

— Что?

От влагалища мадам Сюльбе шел дурманящий запах плоти, смешанный с тонкими духами, который он жадно вдыхал и почувствовал, как в его теле рождается волна бурного желания.

— Что не ответил? Запомнишь?

— Конечно!

— Постарайся быть необыкновенным: ты мне нравишься!

— Я постараюсь. — Он целовал ляжку мадам и, приподняв голову, посмотрел на нее.

— Ты чего? — Спросила она, стрельнув на него тревожным взглядом.

— Хотел на тебя посмотреть! — Смутился он.

Она улыбнулась и погладила себя от бедра до шеи.

— Смотри сколько хочешь! — Разомлевшим голосом сказала она и закрыла глаза. Он стал рассматривать ее, помогая руками себе. Раздвинув губы ее влагалища, он заглянул в таинственную глубину ее плоти и потрогал пальцами тугую пуговку ее клитора, заставив мадам сладко содрогнуться. Провел рукой по выпуклости ее лобка, погладил живот, дотронулся до пышных полушарий груди и стал нежно теребить ее соски. Блаженно улыбаясь, мадам сквозь длинные ресницы следила за манипуляциями Хобса. Ляжка, на которой покоилась рука любовника, приподнялась, его лицо скользнуло в промежность. Мадам Сюльбе тихо ахнула, широко раскинув ноги и выгнув спину, затрепетала от острой слабости. Его язык глубоко вонзился в горячую влажную пропасть, конвульсивно сжимающуюся под его лаской. Она вытянулась и протянув руку, вцепилась в член Хобса.

— Не так, не так! — Прохрипела она, исступленно потирая член. Хобс оторвался от сладких губ ее вульвы и поднял голову. — Не так! — Почти зло воскликнула она и вскочила на ноги. Она смотрела на него хищно прищурив потемневшие красивые глаза. — Не так, не так! — Да вы банальны, как базарная торговка! Я ошиблась! Вы отвратительны! Убирайтесь к себе, черт бы вас побрал, вы меня только расстроили!

В нем тоже кипела злость на это роскошное, бестактное животное. Он лежал на ковре, опершись на локоть правой руки и едва сдерживаясь, молча смотрел на нее.

Мадам Сюльбе схватила свой халат и накинув его на плечи, выбежала из комнаты. Хобс остался один. Он был унижен и раздавлен. Сладкий трепет вожделения исчез и смылся тяжелым чувством горечи и разочарования. Что ей нужно? От чего она бесится?

В девять часов утра его разбудила горничная:

— Что пожелаете, доктор? Кофе, какао, чай? Если доктор захочет, чтобы ему на завтрак что-нибудь сварили, ему следует сказать об этом заранее. Женщины в пансионе утром едят мало.

— Ничего мне не надо, — зло буркнул Хобс, — и вообще, я есть не хочу.

— Доктор расстроился из-за того, что хозяйка ночью от него ушла? Понимающе произнесла девушка, закончив уборку. — На нее не стоит сердится, она ведь не со зла. Вот увидите, она сегодня будет говорить с вами, как будто ничего не случилось.

— Не случилось! Может для нее ничего не случилось, а для меня… Да о чем тут говорить. Вы не знаете, когда уходит поезд в женеву?

— Первый уже ушел в 7 часов утра, а второй будет в 15. Только вы напрасно это делаете, хозяйка будет очень обижена.

— Мне на это наплевать! Я не хочу оставаться здесь ни одного лишнего часа.

Даже злость на мадам Сюльбе и чувство собственного унижения не могли отвлечь внимание Хобса от свежего очарования девушки. Она была одета в синюю униформу, состоявшей из короткой расклешенной юбки, плотно облегающей стройную талию, жилета с глубоким, до пояса вырезом на груди, схваченным внизу золотистым поясом, который прикрывал ослепительно белый передник с карманами. Под жилетом на девушке была одета нейлоновая блузка, настолько прозрачная, что позволяла видеть края пышных полушарий ее упругих грудей. Темного цвета нейлоновые чулки без шва и синие туфельки на высоких каблуках, дополняли ее рабочий наряд и делали ей пикантный вид. Может это милое юное существо, неожиданно явившееся перед Хобсом, и ее сердечное участие, заставили его впервые подумать спокойно о ночном инциденте.

Хобс не скрывая интереса разглядывал горничную, все более и более восхищаясь ее нежной непринужденной прелестью.

— А вы давно сами здесь работаете?

— С самого начала, уже скоро год. Здесь совсем не плохо. — Сказала она. — С мадам Сюльбе можно ладить, да и остальные гувернантки тоже хорошие.

— Как тебя зовут? — Неожиданно спросил Хобс, перейдя на ты.

— Кларетт!

— Ты чудесная девушка, ты мне нравишься.

— Так что же принести вам к завтраку?

— Принеси парную телятину в молочном соусе, заливного сазана, пару бутылок виски и салат из свежих овощей.

— Вы так много наговорили, что я даже не запомнила, но если бы и запомнила, то все равно кроме кофе, с шоколадом ничего бы не принесла.

Девушка смеясь выпорхнула за дверь и через несколько минут вернулась назад с подносом, на котором стоял кофейник и ваза с пирожными.

— А ты сейчас не занята?

— Нет.

— Я хотел бы, чтобы ты побыла со мной, пока я буду завтракать.

— Я уже завтракала, но если вы хотите, я сяду здесь на диване.

Она села на широкий диван против Хобса закинув ногу за ногу и повернулась к нему в полуоборот, застыла как статуэтка. У девушки было нежное, розовое лицо с тонкими элегантными чертами, поражающими своей классической диспропорцией. Темные, чуть раскосые глаза таинственно поблескивали из-под темных ресниц, полные, слегка влажные губы улыбались, и вся она была наполнена какой-то буйной радостью в ее гордой непринужденной осанке чувствовалась сила, достоинство осознанной красоты, способность не только беспрекословно подчиняться, но если надо, то и твердо повелевать с уверенностью, что ее желания будут исполнены. Хобс чувствовал, что робеет перед этой девушкой и ему стало стыдно за ту вольность, которую он позволил себе в обращении с ней вначале.

— А почему вы молчите?

— О чем говорить? — Пожала плечами Кларетт.

— Вы, наверное, обиделись, что я вас задержал у себя. Извините я не хотел забирать у вас свободное время, просто хотел видеть вас.

— Я нисколько не обиделась и вы не отняли у меня нисколько времени, а молчу потому, что вас еще не знаю.

— Мне казалось, что мы с вами уже познакомились.

— Что вы называете знакомством? То, что я назвала вам свое имя? Разве это знакомство?

— А что вы называете знакомством?

— Только половую близость.

— Да? Но это не так быстро делается… — Залепетал Хобс.

— Вы этого знакомства не хотите? — Спросила девушка, искоса взглянув на него.

— Нет, почему же! Я был бы рад с вами познакомиться так…

— Ну, договаривайте! — Так, как вы сказали…

— То есть, вы согласны совершить совокупление? — Домогалась девушка от Хобса прямого ответа.

— Да! Да!

— То есть вы согласны, чтобы я, — она встала с дивана и подошла к Хобсу, — чтобы я расстегнула ваши брюки? — При этом девушка, присев перед Хобсом на корточки, быстро расстегнула ему ширинку, — засунула свою руку и достала ваш… О-о! Уже напряженный член! — При этом она вытащила член Хобса и поцеловала его. — Вот так, да? Так? Я чувствую, как изнывает и сладко трепещет моя вульва от страсти и наслаждения.

Оторопевший от неожиданности и одуряющей похоти Хобс недвижно сидел на стуле, держа чашку кофе в руках и следя за манипуляциями девушки. Вдруг она порывисто вскочила, быстрым неуловимым движением сбросила юбку и, широко расставив ноги, выставила взору Хобса пухлые влажные губы влагалища. И это не трудно было сделать, т. к. на ней не было трусов. Бросив чашку с кофе на стол, Хобс в свою очередь, опустился на колени перед милой фурией и приник жадными губами к ее нежному сокровищу. Кларетт тяжело и порывисто дышала, захлебываясь стонами. Ее гибкое и упругое тело извивалось перед его глазами и под его губами. Вид этой неистовой страсти возбудил его до крайности. Хобс с трудом оторвался от плоти девушки, поднялся, подхватил дрожащую Кларетт на руки и бросил на кровать, стал раздеваться под затуманенными похотью глазами девушки.

Он широко раздвинул ей ноги, поднял их высоко вверх, медленно, с садистским наслаждением, вонзил в нее свой член до самого конца и почувствовал, как он уперся в упругое горячее тело ее влагалища. Девушка судорожно вцепилась в него руками и тяжело дыша открытым ртом, стала размеренно и мощно двигать бедрами навстречу ему, хрипло вскрикивая каждый раз, когда его член углублялся в ее влагалище до основания.

— Сделай мне больно!

Хобс изо всей силы двинул в нее членом. Она ойкнула, но, очевидно, это не та боль, которую она ждала.

— Сделай больнее… Больше боли… Сильнее! — Молила она, мотая головой от досады и непонятливости нового знакомого. Тогда Хобс вынул свой член из влагалища и подняв повыше ее согнутые в коленях ноги, попытался всунуть член в узкое и сухое отверстие зада.

— Ой! — Закричала девушка, стараясь увернуться от неистового напора члена. — Ой, ты разорвешь меня! Ты разорвешь!.. А… А… А…

Но боль, которую она просила, уже обрушилась на нее и вызвала бурный оргазм, в течении которого она долго и безумно моталась по кровати. Потом Кларетт замерла и несколько минут лежала в сладком обмороке в то время, как Хобс вновь поместил член во влагалище, продолжая размеренно и мощно двигать. Как раз в тот момент, когда Кларетт пришла в себя и охваченная новым порывом страсти стала подыгрывать его работе, он выкрикнул какие-то непонятные слова и, почти без чувств, упал на девушку, излив в нее обильную струю спермы.

Потом Кларетт достала чистый платочек и заботливо вытерла член Хобса и свою промежность, разорвала его пополам.

— Держи свою половину, — сказала она Хобсу, протянув ему половину платка. — У нас это самая драгоценная реликвия!

Хобс спрятал платок в нагрудный карман пиджака и сел на кровать рядом с Кларетт.

— Ну как, мы теперь знакомы? — Спросил он, поглаживая ее ляжки.

— Теперь да! Но я думала, что ты робкий. Ведь когда я вошла будить, то думала, что ты сразу попросишь меня лечь к тебе в кровать или, во всяком случае, попытаешься возбудить во мне желание.

— Я был зол и об этом вообще не думал!

— Я понимаю тебя, но все же ты должен быть внимательнее к женщинам, даже когда сердищься! — Назидательно сказала Кларетт и спрыгнув с кровати, одела юбку. — Одевайся, к 12 часам тебя ждет мадам Сюльбе и постарайся сделать вид, что вчера ничего не случилось, она это очень оценит.

Кларетт поправила постель и поцеловав Хобса в губы вышла, на прощание ласково подмигнув ему. Мадам Сюльбе встретила Хобса с откровенным равнодушием.

— Здравствуйте, милый доктор. Как спали? Надеюсь, вам понравилась ваша комната?

— Спасибо. Все отлично, я готов приступить к своим обязанностям.

— Милый доктор, — сказала мадам, выйдя из-за стола. — Мне бы хотелось, чтобы вы сегодня занялись профосмотром обслуживающего персонала. Вы не возражаете?

— Как вам будет угодно.

Весь персонал мадам Сюльбе состоял из девяти девушек и молодых женщин в возросте от 18 до 24 лет. Самой молодой была Кларетт — ей недавно исполнилось 18 лет. Поварихе Анкю было 20 — это была статная высокая девушка с красивым лицом. У нее были непомерно огромные груди, тонкая талия и широкие бедра. Кухарка Женни была по возрасту старше, ей шел 25 год. Несмотря на некоторую полноту, она была изящной и грациозной. Две другие горничные Лизан и Бетси были типичными американками: стройные, изящные, с кукольными красивыми личиками, со взбитыми копнами золотистых волос на головах. Лизан было 19 лет, а Бетси исполнилось уже двадцать. Обе они курили сигареты и носили их в портсигарах, засунутых за пояс униформы. У Бетси были длинные, стройные тонкие ноги, которые поражали однако своеобразным изяществом и стройностью. Двадцатилетняя негритянка Олива, маленькая, довольно миловидная женщина с коричневыми шаловливыми глазами, исполняла обязанности садовника, следила за чистотой во дворе. Наконец, четыре учительницы — они же гувернантки: Лилиан — раскосая, двадцатидвухлетняя женщина с огромными выразительными глазами, носила очки на тонкой золотой дужке. Лилиан была представлена Хобсу как учительница музыки, но потом он узнал, что она преподает другую дисциплину. Учитель рисования Гита была тонкая, стройная, обтекаемая, что казалось будто искусный ювелир специально обточил все угловатости и предал ее телу изумительный вид.

Гите было 23 года, она окончила обучение у какого-то художника в Париже и теперь с увлеченностью пробовала свои силы в этом искусстве. Мадам Риндо, гувернантка, приехала из Бразилии. Ее предки в свое время принадлежали к роду чуточку негритянской крови, подарив красивое скуластое лицо, изящное тело, длинные стройные ноги и жгучий темперамент. В свои 21 год она сохранила изящность шестнадцатилетней девушки. Наконец, учительница танцев Белина хоть и не обладала броской внешностью, но была настолько воодушевлена, что при виде ее невольно вспоминалось грациозное изящество тюльпана. Белине было 20 лет, она носила тонкие платья до колен с большими разрезами по бокам. Все они теперь собрались в центральном зале пансиона и были представлены Хобсу перед осмотром. Потом мадам Сюльбе приказала всем раздеться догола и по очереди подходить к Хобсу на осмотр. Хобс не понимал, зачем было раздевать женщин до гола, но вид этой массы голых женщин доставил ему огромное удовольствие. Первой к Хобсу подошла своей мягкой походкой Белина. Он внимательно осмотрел ее тело, потрогал небольшие упругие груди, со вздернутыми вверх сосками, погладил чистый, впалый живот, осмотрел гладко выбритый лобок и пухлые губы ее влагалища. Под мягким прикосновением рук Хобса, Белина нервно вздрагивала и конвульсивно сжимала ляжки. Потом он усадил ее на широкое кресло и приподняв ноги, раздвинул их в стороны, положив на подлокотники, раскрыв своими пальцами большие губы ее влагалища. Женщина позволила заглянуть Хобсу в глубину ее чрева с чисто блестящими розовыми стенками. Он обратил внимание на слегка вспухший бугорок клитора и нежно прикоснулся к нему кончиками пальцев. Белина дернулась и еще шире раздвинула ноги. Клитор Белины был очень чувствителен и, по всей вероятности, служил предметом тайных утех хозяйки. Закончив осмотр, он обнаружил, что его ждет уже Лилиан.

У нее были белые пышные, но не такие крепкие, как у Белины, груди с большими нежно розовыми сосками. Прикосновение руки Хобса к соскам вызвало у Лилиан сдавленный сладострастный стон.

— У вас болят груди? — Поинтересовался Хобс.

— Не-е-ет… — Едва владея собой выдавила женщина.

Хобс понимающе кивнул головой, продолжая осмотр. Нежная белая ляжка Лилиан поражала своей чистотой и бархатностью. Хобс с острым вожделением гладил эту кожу ладонями, чувствуя как вибрирует мелкой дрожью все ее тело. Усадив Лилиан в кресло, Хобс занялся обследованием ее промежности, аккуратно и чисто выбритой, но с изящным хохолком золотистых волос на лобке. Вход во влагалище был просто прикрыт плоскими будто отглаженными губами, на которых вверху слегка выступал сильно развитый клитор. Малые срамные губы розовыми лепестками сложились в объятиях больших, наглухо прикрывая вход во влагалище. Когда Хобс раздвинул губы влагалища Лилиан, то увидел узкое отверстие, сильно увлажненное похотливым соком, капельки которого стекали с промежности к отверстию зада. Судя по тому, как глянцевито отполирована и расширена эта обычно сжатая скорлупа, Хобс установил, что темпераментная женщина не отказывает мужчинам и с этой стороны. Хобс не удержался от соблазна всунуть палец в отверстие зада. Он вошел туда без труда. Лилиан при этом закрыла глаза и напряженно замерла как от нестерпимой боли или сладости.

Художница Гита представила себя взору Хобса с таким нескрываемым наслаждением и вызывающей похотью, что доктор был вынужден прервать осмотр, чтобы справиться с обуявшей его страстью к этой женщине, дабы не выйти за пределы дозволенного при осмотре. По мнению Хобса Гита тоже онанировала. Любила она и отверстие зада, которое в любви занимает не последнее место. Мадам Рондо пожаловалась на постоянную неудовлетворенность половым актом и спросила у Хобса, может ли это дурно влиять на здоровье.

Хобс с удовольствием осмотрел и ощупал маленькое тело с нежной и смуглой кожицей, засунул во влагалище указательный палец и нащупал шейку матки, прикосновение к которой, как видно доставило удовольствие женщине. Она сжала его руку ляжками, побуждая повторить этот эксперимент. Хобс оказал ей эту маленькую услугу и затем, если бы не замечание, мадам Сюльбе, довел бы гувернантку до экстаза.

— Доктор, если вы нашли у мадам Рондо какую-нибудь ненормальность, вы сможете осмотреть ее вторично в любое время. Не следует так задерживать осмотр.

Хобс смутился и наскоро закончив обследование милой южанки, приступил к осмотру поварихи Анкю. Если груди этой женщины под платьем выглядели довольно большими, то обнаженные они были просто огромные, а изящная талия еще сильнее подчеркивала их неимоверную неосязаемость. Хобс с вожделением ощупал вздутые полушария, провел руками по бедрам женщины, погладил слегка выпуклый живот, осмотрел влагалище поварихи, расположенное так высоко, что его губы захватывали добрую половину лобка. Большая часть женщин начисто брила промежность и лобок, только у Лилиан и у горничной Бетси были оставлены хохолки светлых волос над обнаженными губами. Обе американки были хорошо сложены и имели одинаково чистую кожу. Они с неприкрываемым удовольствием отдались осмотру и внимательно следили за манипуляциями Хобса, позволяли ему делать с ними все, что ему вздумается. И даже когда он втиснул в отверстие влагалища Лилиан сразу 3 пальца, та не подала ни звука и только судорожно вздохнула и конвульсивно дернулась всем телом. Такое обилие голых податливых женщин, необыкновенно возбудили Хобса и неудовлетворенная страсть сделала его злым и жестоким. Поэтому, когда очередь дошла до Оливы, Хобс больше не церемонился. Он заставил женщину стать на четвереньки и засунув ей во влагалище 2 пальца, стал двигать ими, будто обследуя его стенки, при этом он большим пальцем тер ее анус, чувствуя, как легко и свободно он раскрывается под нажимом. Когда Хобс осматривал Оливу, все остальные женщины, еще голые стояли вокруг и внимательно смотрели с вожделением, следя за его действиями. Несмотря на то, что осмотр Оливы весьма затянулся, мадам Сюльбе его не остановила. Вдруг прозвенел звонок — кто-то звонил у ворот. — О, это наверное, мсье Жалибо! — Воскликнула с некоторой досадой мадам Сюльбе. — Осмотр придется отложить. Олива, накиньте платье и откройте калитку, неудобно — гость ждет.

— Милый доктор! — Обратилась хозяйка к Хобсу, — Я прошу вас зайти ко мне. Нам нужно поговорить, а вы свободны, — сказала она женщинам, — можете продолжать свои занятия!

У двери кабинета мадам Сюльбе ожидал какой-то пожилой франтоватый мужчина с небольшим кожанным чемоданом в руке. Завидев мадам, он бросил чемодан на пол, радостно заулыбался и пошел ей навстречу, растопырив руки для объятий. Гость и мадам расцеловались как родственники.

— Я рад! Я очень рад вас видеть, — бормотал он, осматривая хозяйку с откровенно сладострастным взглядом узеньких глаз.

— Вы совсем забыли нас, мсье Жалибо, — корила гостя хозяйка, — я так давно вас не видела, что уже опасалась, не разонравилась ли я вам?

— Боже, что вы говорите! — Воскликнул мсье Жалибо, — вы богиня, фея, сказка! Разве вы можете разонравиться, если бы не дела, я наверное, никогда бы не покидал вас ни на секунду.

— Мсье Жалибо, позвольте представить вам нашего доктора, — сказала мадам, когда они вошли в кабинет. Это мистер Хобс. Со вчерашнего дня он работает у нас. Мсье Жалибо окинул Хобса оценивающим взглядом и подал руку.

— Очень рад, надеюсь, вам здесь понравится. Очень жаль, что я не доктор, я бы вам был опасным конкурентом.

В кабинет вошла Бетси, быстро и бесшумно накрыв стол она молча вышла.

— Мсье Жалибо, рюмочку коньяка?

— С удовольствием!

Мадам Сюльбе налила коньяк и села за стол. Хобс и Жалибо расположились рядом.

— Доктор, мсье Жалибо один из наших попечителей, от него у нас секретов нет.

— Да, для мадам Сюльбе я здесь свой человек! — Сказал Жалибо, придвигаясь к мадам Сюльбе, — Здесь мне все позволено и все известно. Не правда ли? — Закончил Жалибо, поглаживая ноги хозяйки под юбкой выше колен. Мадам кивнула головой и закинула ногу за ногу, чтобы остановить не вмеру разошедшегося гостя. Однако не так просто было урезонить старого ловеласа. Он подвинулся еще ближе и подняв юбку мадам Сюльбе насколько можно выше, стал гладить ее ляжки, глядя затуманенным взглядом.

— Мсье Жалибо! — Смущенно пробормотала мадам, — Вы помнете мне юбку!

— Ерунда, у вас десяток таких найдется.

Хобс сделал вид, что все происходящее его не касается и рассматривал картину на противоположной стене.

— Мсье Жалибо! — Уже с раздражением произнесла мадам, давайте лучше сначала поговорим о делах! Она решительно отстранила руку попечителя и поправила юбку.

— Ну что же, — досадливо поморщился Жалибо и покосился на Хобса, давайте о делах!

— В пансионат приняты еще три девочки. Есть ли у вас попечители для них?

— Попечители найдутся, но прежде я должен взглянуть на них.

— Естественно, я даже хочу, чтобы доктор при вас осмотрел и установил, девственны ли они. Ведь это для вас имеет особое значение!

— Да, для выбора попечителя это имеет большое значение! Он их при мне осмотрит?

— Ну конечно!

Мадам Сюльбе позвонила. Вошла Бетси.

— Милочка, скажи мадам Рондо, пусть приведет ко мне девочек, новеньких. Бетси вышла и через несколько минут возвратилась с тремя хорошенькими девочками, одетыми в нарядные платьица. У девочек были элегантные, но детские прически, умело подкрашенные глаза и ресницы. Они молча стояли у двери с готовностью представив себя взглядам.

— Милы! — Чмокнул губами Жалибо, — Особенно та, справа. Как тебя зовут?

— Грета, мсье!

— Это ты из Парижа?

— Да, мы жили возле парка Сан-Клу.

— Тебе здесь нравится?

— Очень! — Искренне воскликнула Грета.

— Ты уже видела, как совокупляются мужчина и женщина? — Допытывался мсье Жалибо. Девочка слегка покраснела.

— Видела.

— В картинках или в натуре?

— Только на картинках.

— А хотела бы увидеть, как это делается в жизни?

— Да, — шепотом произнесла девочка и, покраснев, опустила глаза.

— Дурочка, чего ты стесняешься? Здесь все свои, разве вам не говорили, как нужно вести себя с мужчинами? — Воскликнула мадам Сюльбе.

— Говорили, но я еще не привыкла.

Девочка еще больше смутилась.

— А вы, девочки, привыкли? — Обратился мсье Жалибо к двум другим девочкам, украдкой смеющихся над подругой.

— Я сразу привыкла, — бойко ответила белокурая девочка, стоящая в центре, — Мне нисколько не страшно. Я бы хотела, чтобы мужчина проделал и со мной это.

— А ты еще ни с кем не имела?

— Нет, раньше, когда один мальчишка хотел меня изнасиловать, я не разрешила ему.

— Как тебя зовут, крошка? — Спросил мсье Жалибо, подходя к девочке.

— Жанетта.

— А тебя зовут Мина, да?

— Да.

Жалибо внимательно осмотрел девочек, ощупав их зады, груди, животы, бедра. Повернулся к мадам Сюльбе.

— Прелестные создания! Я в восторге от них!

— Ну что же, давайте приступим к осмотру и сразу решим о попечителях. Грета, — скомандовала мадам Сюльбе, — Разденься и садись в кресло, тебя посмотрит доктор. Приступайте, доктор, — кивнула она Хобсу.

Грета сунула руку за спину, расстегнула замок и сняла платье, опустила его к ногам, грациозно выйдя из него, как из морской волны, чисто розовая как лепестки розы. Под платьем она была совершенно нагая. Сев в кресло она широко раздвинула ноги и представила свое маленькое, покрытое пушком, влагалище взору Хобса. Из — за плеча врача на прелести девочки с вожделением смотрел мсье Жалибо. И все время, пока Хобс осматривал Грету, Жалибо сопел у него под ухом. Это очень раздражало Хобса, но он решил терпеть и не возмущаться. Сама процедура осмотра и весь ритуал ему очень нравился. Грета оказалась девственницей с плотной массивной плевой без всяких признаков нарушений. Потом Хобс осмотрел Жанетт. Она тоже была девственницей, но ее тонкая плева была уже нарушена в двух местах, очевидно, пальцем. Хобс не стал говорить о нарушении плевы у девочки при мсье Жалибо, решив посоветоваться с мадам Сюльбе. У Мины плева тоже была с надрывом, который, к счастью, удачно зарубцевался. Мсье Жалибо был удовлетворен осмотром и попросив девочек побыть еще несколько минут голыми, стал их внимательно рассматривать сидя за столом.

— Ну что же, — сказал он после молчаливого созерцания нового товара. — Мы найдем самых лучших попечителей. Мину возьмет мистер Скоу, а его 5 миллионов доставят немало удовольствия девочке. Грету поручим Гринтеску, он тоже довольно богат и покладистый человек и не оставит сироту без помощи. А Жанетт определим к Давидсону. Он молод, горяч, у него все еще впереди, как и у нее все еще впереди… Вот так и порешим. Ну, а теперь я приглашаю юных мадмуазель к столу на рюмку коньяка.

— Можете одеться, девочки! — Сказала мадам Сюльбе и налила им коньяк. Девочек рассадили между взрослыми и Мина оказалась возле мсье Жалибо. Выпив коньяк девочка оживилась и почувствовала себя свободной.

— О, помилуй, детка! — Воскликнул Жалибо, ощупав рукой девственные губы влагалища Мины. — Давай я их поцелую!

Мина вопросительно взглянула на мадам Сюльбе. Та кивнула головой. Тогда девочка встала на стул перед Жалибо, подняв платье и раздвинув ноги, пропуская руку в свою промежность, выпятила вперед низ живота. Нащупав упругий бутон девичьего клитора, дрожа от похоти, старый джентельмен обнял Мину за задок обеими руками и прильнул широко открытым ртом к девственному храму девушки. Та сладостно дернулась всем телом, еще больше выгнулась к мсье и, закрыв лицо ладошками, стала мерно двигать поясницей в такт сосания мсье Жалибо. Это зрелище возбудило всех присутствовавших. Хобс обнял сидевшую рядом с ним Жанетт за талию и прижав к себе, сунул руку под платье. Девочка раздвинула ноги, пропуская руку в свою промежность. Прикоснувшись к девичьему клитору, Хобс начал нежно и искустно его натирать, млея от дикого вожделения Жанетт обняла Хобса за шею и исступленно начала его целовать в губы, щеки, глаза, тихо подвывая от удовольствия. Мадам Сюльбе, подняв юбку до пояса и раздвинув широко ноги, дрочила себя, глядя на любовную игру двух мужчин. Вдруг, обратив внимание на сидящею без дела, трясущуюся от страсти Грету, она знаком показала ей сосать у себя между ног. Та с радостью бросилась к хозяйке, удобно устроилась, стала лизать ей клитор, одновременно дроча пальцем свой.

— Ох! Больше не могу, — воскликнул мсье Жалибо, — Это невыносимо. Сядь, детка, рядом.

Хобс вынул из брюк свой напряженный член и дал его в руки Жанетт, наскоро обучив ее обращаться с ним. Теперь они искусно онанизировали друг друга.

Мадам Сюльбе, не вставая со стула, протянула руку к столу у камина и достала шкатулку с подменителем, сунув его к себе во влагалище, она показала Гретт, как его двигать и, поставив девочку задом к своему лицу, стала лизать ее вульву, искусно щекоча ей клитор. Гретта взвыла от наслаждения, вызвав новый порыв похоти у присутствующих.

— Ты никогда не сосала мужской член? — Спросил мсье Жалибо у Мины.

— Сосала, один раз.

— Ну, милая, кто же этот счастливчик?

— Это мой брат Поль.

— Брат? Какая прелесть! Вы слышали? Мина сосала у своего родного брата! Он родной тебе?

— Да.

— Ну и как же это было? Расскажи подробно это так интересно.

— Когда умерла мама и мы остались одни, Поль предложил мне спать вместе, чтобы не было холодно. Ему тогда было восемнадцать лет, а мне двенадцать. Однажды ночью я проснулась от холода, так как одеяло у нас упало на пол. Поль спал. Когда я перелезла через него то почувствовала, что мой живот уперся во что-то твердое под трусами, торчащее у Поля. Меня это заинтересовало и я стала осторожно рассматривать его большой напряженный член, торчащий как палка. Он меня так заинтересовал, что я не удержалась и потрогала его рукой. Член Поля дернулся несколько раз и из него брызнула струя густой горячей жидкости, обливая мне руку. Так я часто играла с его членом по ночам, когда он спал. И однажды, это было месяца за полтора, как он ушел в армию, я, как всегда ночью, играла с членом. Он вдруг проснулся, а может он и не спал, схватил меня за руку и сказал: «Разве так надо!» Я очень испугалась и стала плакать. Он погладил меня по голове, чтобы я успокоилась и, обняв, прижал себе так, что его жесткий член уперся мне в ротик. Мне было очень приятно.

Многочисленные заботы не оставляли мадам Сюльбе времени для встречи с Хобсом и она еще до сих пор не рассказала до конца историю своей жизни. Однако Хобс не страдал, поскольку работа и пылкость Кларетт поглощали у него все свободное время. Однажды вечером он сидел в своей комнате и читал свежие газеты, ожидая когда придет Кларетт приготовить постель. По времени она уже должна прийти, но почему-то задерживалась. Вдруг кто-то постучал в дверь. Он удивился, ведь Кларетт входила без стука. Хобс оторвался от газет и поднял голову.

— Да! Войдите!

Вместо Кларетт вошла Бетси.

— Добрый вечер, мистер Хобс, — хозяйка прислала меня приготовить вам постель.

— А где Кларетт?

— Она сейчас занята, но как только освободится, зайдет к вам.

— Ну что же, стелите постель. Двигаясь проворно и бесшумно, девушка прибрала в комнате и постелила. Когда Бетси расправляла кровать и наклонилась над ней, ее короткая юбка, обтянув пикантный зад, поднялась настолько, что стали видны розовые полоски ляжек выше чулок. На Хобса это мимолетная деталь подействовала возбуждающе. Он уже решил, пользуясь свободой этого пансиона, попробовать какова на вкус Бетси. Тем более, что Хобсу уже приелась Кларетт, а ничего нового он не имел. Пока Хобс соображал как поступить, девушка закончила стелить постель и обернулась к нему.

— Все готово, мистер Хобс, я еще вам понадоблюсь?

— Я думаю, что да, — сказал Хобс, поднимаясь с кресла. — Там в баре у меня есть бутылочка хорошего вина и я приглашаю вас выпить со мной. Накройте стол.

Бетси достала вино, поставила на стол два бокала и бисквит. Она чувствовала себя свободно и непринужденно. Не ожидая дальнейших приглашений девушка села за стол и налила в бокалы вино. Они выпили. Хобс подсел к ней поближе и ни слова не говоря, расстегнул ей платье на груди. Бетси сделала слабую попытку воспротивиться проказам Хобса.

— Мсье, не надо…

Хобс ничего не ответил. Его руки проникли в разрез платья и втиснулись под бюстгалтер. Он стал нежно гладить мякоть груди.

— Расстегните лифчик, он мешает вам, — сказала Бетси и выгнула спину, чтобы он мог достать до застежек. Вместе с лифчиком слетели и последние остатки стыдливости. Она проворно всунула правую руку под себя и нащупала через брюки отвердевший член Хобса. Это ее возбудило до крайности. — Дайте его мне! — Воскликнула она, вскочив со стула. Бетси сама достала член Хобса и поцеловав, едва слышно вздохнув. — Ох, я хочу его!

Устроившись на пол между ног Хобса, Бетси поднесла член ко рту и стала на него дышать, изредка нежно облизывая языком его головку. Хобс наклонился и, запустив руку в разрез блузки, стал тискать ее грудь и живот.

— Подождите, давайте разденемся, — сказал Хобс.

Бетси, не дожидаясь, начала лихорадочно сбрасывать с себя униформу, продолжая держать член в губках. Хобс тоже разделся, Бетси продолжала ласкать его член, гладила по животу, ляжкам, играла яичками. Она все более и более распылялась, стала тяжело дышать носом. Его левая рука скользнула вниз, отчего она еще больше распалилась.

Как раз в тот момент, когда партнеры были близки к оргазму, дверь комнаты отворилась и вошла Кларетт. Хобс смутился и стал отталкивать голову бетси от члена, а Бетси вцепилась в ляжки доктора и с бешенством сосала, не обращая внимания на приход Кларетт. Кларетт молча стояла у двери, наблюдая за любовной игрой подруги. Наконец, та издала какой-то уму непостижимый вопль и забилась в судорогах от сладостного оргазма. Хобс никогда подобного не видел в жизни. Бетси дергалась всем телом, каталась по полу, стукала ногами, кричала и стонала, как помешанная, и все время терла свой клитор раскрытой ладонью. Наконец, она последний раз дернулась, издала тихий и протяжный стон и без чувств распласталась на полу.

— Ну, какова фурия! — Сказала Кларетт с некоторым восхищением, подходя к Хобсу.

— Ты, я вижу, с ней познакомился? Понравилась? Еще не пробовал?

— Не пробовал, — буркнул Хобс, стараясь не глядеть в глаза Кларетт.

— Ну, да ты смущен! Вот чудак ведь я нарочно послала к тебе Бетси. Нельзя же все время быть со мной и со мной.

— Ты шутишь! — Удивился Хобс.

— Нисколько, это закон нашего пансиона. Все мы одно целое и если ты имел дело с одной из нас, то можешь спать и со всеми остальными! — Говоря это, Кларетт разделась догола и легла в кровать. — Ну, иди ко мне. Я вижу, ты не успел кончить с Бетси! Бетси все еще лежала на полу, но уже начала приходить в себя. Когда Хобс лег в кровать, Бетси открыла глаза и повернулась на бок, чтобы видеть любовников. Кларетт легла на спину, широко развела ноги, согнутые в коленях и сама вставила напряженный член Хобса во влагалище. Схватка была неистовой и короткой. Кларетт, возбужденная видом миньета, который делала Бетси, была уже на пределе. Хобс чувствовал, как вибрируют и сжимаются стенки ее влагалища под ударами его горячей спермы. Потом все трое легли на кровать и Хобс стал руками ласкать клиторы женщин, а они по очереди целовали его член.

— Бетси, тебе нравится его член? — Спросила Кларетт.

— Еще как! — Ответила девушка, прижавшись щекой к животу Хобса.

— Ты еще не знаешь, как он пробивает своим членом, — мечтательно произнесла Кларетт. — Хочешь попробовать?

— Конечно!

— А ты, Хобс, хочешь познакомиться с прелестями Бетси? — Спросила Кларетт, лаская его член.

— Не прочь бы.

— А ну-ка, Бетси становись на четвереньки. Джон уже готов откушать твоего лакомства.

Бетси проворно соскочила и приняла нужную позу, подставив Хобсу свой очаровательный задок. Хобс пристроился сзади и Кларетт своей рукой отправила его член в храм своей подруги. Понаблюдав несколько минут за их любовной игрой, Кларетт уселась в изголовье кровати и, раздвинув ноги, подставила свое влагалище искусному языку Бетси. Минут пять они работали молча, слышалось только тяжелое дыхание, да тихие вздохи. Кларетт выгнулась и с любопытсвом смотрела себе в промежность, следя за движением языка Бетси. Бетси неистово двигала задом, стараясь как можно глубже пропустить в себя мужской член.

— Ой! Ой! Я кончаю-ю! Я… Я… — О-о-о…

Бетси еще быстрее задвигала задом, Хобс схватил ее за бедра и изо всех сил прижал к себе, чувствуя, как его член углубляется в самую сладострастную глубину горячего тела девушки.

— Га-га-га! — Воскликнул Хобс, размеренно двигая членом.

— Ох-ох! — Вторила ему Бетси, качая всем телом то вперед, то назад. Вдруг Бетси на секунду замерла и стала орать от нестерпимой боли. — А..! А..! А!

Тело ее конвульсивно дергалось из стороны в сторону, выгнув спину, она легла на постель, высоко подняв свой зад… Наконец, кончил Хобс, наклонившись над Бетси. Он обхватил ее руками за грудь, втиснув свой член в разгоряченное влагалище, стал храпеть и рычать от наслаждения.

Через несколько минут все трое приняли ванну, выпили вина и снова легли в постель.

— Хорошо? — Спросила Кларетт у Хобса.

— Великолепно!

— Лучше, чем со мной?

— Тоже хорошо, только по другому.

— А тебе, Бетси? — Спросила Кларетт у подруги.

— Я еще до сих пор не могу отойти, мне казалось, что он доставал до самого сердца.

— Ну, а теперь немного поспим. Хобс разбросал ноги, его могучий член поник. Кларетт улеглась в ногах Хобса и хитро улыбнувшись, прижалась щекой к члену. Устроившись поудобней, она, прикрыла глаза и задремала. Бетси обняла Хобса за шею, навалилась своей грудью на его грудь и тоже задремала. Они отдыхали минут сорок пять. Хобс проснулся первым и почувствовал, что его член начал подергиваться под щекой Кларетт. По мере того как член поднимался, его головка уперлась ей в полуоткрытый рот и она не просыпаясь, начала его сосать. Хобс в это время нежно крутил соски Бетси, затем, приподнявшись он протянул ногу и стал ласкать влагалище Кларетт, которое она, все еще сонная, вывернула наружу. Бетси раскрыла глаза и увидела, что член Хобса занят Кларетт. Тогда она, не долго думая, взобралась к лицу Хобса и легла промежностью на его рот. Хобс с удовольствием взял клитор губами, а средний палец погрузил в ее задний проход. Бетси застонала и задвигала задом. Через 5 минут Хобс спустил Кларетт прямо в рот, она же от пальца его ноги тоже спустила. Хобс не успел оторваться от Бетси, как его рот был наполнен слизью. Бетси кончала долго и обильно.

Через два дня Хобс был вызван на осмотр пансионерок. После осмотра мадам Сюльбе пригласила его к себе.

— Доктор, что вы молчите? Неужели у вас не найдется, что мне сказать?

— Я боюсь опять попасть впросак.

— Не будем вспоминать старое. Я, вообще, вас предупреждала, что люблю неожиданности.

Она поднялась и подошла к шкафу, стоящему у стены и открыла дверцу. Хобс жадно смотрел на ее очаровательные ноги, которые сверкали под платьем. Он не мог предполагать, что в шкафчик вмонтировано зеркальце, через которое мадам наблюдала за ним. Она еще сильнее подтянулась и встала так, чтобы был виден ее голый зад. Обезумевший от страсти Хобс ринулся на нее. Но не успел он вставить член в положенное место, как стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга. Мадам Сюльбе с злостью крикнула:

— Кто там?

— Хозяйка, мсье Жалибо!

— Пусть войдет! — Сказала мадам, сделав Хобсу знак, чтобы он остался.

Старый джентльмен кивнул Хобсу и, взяв руку мадам, нежно поцеловал кончики пальцев. Хозяйка обняла мсье Жалибо и поцеловала в губы. Хобс отвернулся и через большое зеркало наблюдал за ними. Мсье Жалибо жадно целовал губы, руки, полез руками между ног.

— Отошлите доктора, — попросил он.

— Хобс нам не мешает, — ответила мадам.

Мсье Жалибо уселся в кресло, а мадам Сюльбе села ему на руки.

— Доктор, налейте всем вина!

Хобс старательно налил вино и уселся напротив этой пары. Жалибо продолжал держать одну руку на груди, а другую между ног мадам, которые она широко развела в стороны. Затем, не стесняясь, они легли на диван и занялись любовной игрой.

— Доктор, что же вы сидите? Идите к нам!

Когда Хобс подошел, мадам сама вытащила его член и взяла его в рот. С досады мсье Жалибо вскочил и со всей силы вдвинул член в отведенный зад мадам Сюльбе. Каждый из мужчин старался превзойти себя…

Через три дня мадам Сюльбе в обильной процессии горожан отвезли на городское кладбище, похоронив со всеми смертными этого любвеобильного мира. Р.S. В честь и память о мадам Сюльбе был открыт новый восьмиэ тажный «Пансионат любви». Табличка на дверях гласила: «Л ю б и т е ж и з н ь»

* * *

Тетрадь которую Вы сейчас прочтете, попала ко мне следующим образом. Хмурым, осенним днем прошлого года я находился на кладбище, где два года назад была похоронена моя жена. Погрустив у могилы, я направился к выходу и увидел невдалеке девушку лет 23х-24х. Она стояла у полуразрушенной могилы, на которую только что положила скромный букет. Я с трудом прочитал полинявшую надпись: фамилия, имя, отчество, дата рождения, смерти. Захороненная здесь женщина умерла 22х лет. Я спросил девушку, кем приходится ей покойница и почему она так рано умерла. — Это моя подруга, — ответила девушка, — а обстоятельства ее смерти настолько необычны, что коротко о них не расскажешь. Крайне заинтересованный, я попросил, если не трудно рассказать. Мы простились до вечера и я уже направился к выходу, как вдруг услышал ее голос: — Одну минуточку! Я вернулся. — Возьмите вот это письмо, — сказала она, подавая мне тетрадь, это то, что она написала мне незадолго до смерти. Я поблагодарил и ушел. Придя домой я сел на диван и залпом, не отрываясь, прочитал эти записки. Они не могли не взволновать. Судите сами. …»Ты пишешь, что тебя очень волнует вопрос интимных отношений с мужчинами. В двадцать лет — это вполне естественно. Не знаю, что тебе посоветовать. Я лучше расскажу, как все это со мной было, а ты сделаешь выводы. Произошло это два года назад. Помнишь, когда мой день рождения отмечали? …Аркадий Ильич — да, да, — наш учитель по физике поздравил меня, сделал несколько комплиментов и пригласил сходить с ним в театр. Ты представляешь как мне было лестно! Хотелось, чтобы все знали об этом, но надо было молчать: у него жена и двое детей. В театре сначала я чувствовала себя очень неловко, но он был так внимателен, прост, что вскоре я освоилась. После спектакля он проводил меня до дома. А когда прощались, он попросил, чтобы я его поцеловала. Я его поцеловала. Он обнял меня так, что я чуть не задохнулась, и он стал целовать мне руки, губы, глаза и еще несколько раз. С большим трудом мы расстались. После этого вечера мы стали встречаться. Вместе ходили в театр, кино. Мы много целовались. Он умел целоваться как-то так, что я становилась безвольной. Однажды он пригласил меня к приятелю. Звали его Борис. Выпили. Поговорили о наших отношениях и не заметили, как прошел вечер. Борис предложил ночевать у него. Аркадий Ильич спросил смогу ли я остаться. И хотя мне было и неловко и боязно, я не смогла уйти. Борис предоставил нам с Аркадием свою кровать, а сам ушел спать на кухню. Как только он вышел, Аркадий обхватил меня обеими руками и буквально впился в мои губы. Долго стояли мы так, не двигаясь. Он больно сдавил мою грудь и поцеловал так, что я уже не могла стоять на ногах. Аркадий отпустил меня и погасил свет. — Разденься, — сказал он и начал снимать костюм. Я стала расстегивать платье, но руки меня не слушались и я еле-еле сняла его. Потом я так-же, ничего не соображая, сняли туфли. Аркадий уже разделся и подошел ко мне. Он гладил меня по голой спине, опуская руки все ниже и ниже. — Сними комбинацию, — сказал он. Я стала снимать. Он нетерпеливо сдернул ее и я осталась в трусах и бюстгальтере. Мгновенно я почувствовала его руку у себя между ног. Другой он лихорадочно расстегивал бюстгальтер. Кровь прихлынула к сердцу. Я почувствовала, как все внутри буквально рвалось вылиться во что-то невообразимое. Я судорожно пыталась вздохнуть и не могла. — Ляг, — попросил он. Я покорно легла, он сел со мной рядом, взял обе груди и стал их поочередно целовать. Потом он впился губами в левую грудь и стал раздражать языком сосок. Каждое его прикосновение было необычайно приятно. Мне хотелось поцеловать его за радость, которую он мне доставляет. Мы слились в поцелуе. Грудь под его пальцами застонала. Оторвавшись, он взял мою правую руку и долго целовал. Потом он потянул ее книзу и я почувствовала в руке его член. Аркадий сжал мои пальцы вокруг члена и несколько раз провел вверх и вниз. — Не знаю, что делать? — сказал он, — ты девушка и лучше тебе ею остаться…, но я мужчина!.. Как ты считаешь? — Не знаю, — ответила я, — в твоих руках все мое будущее… Он опять несколько раз провел моей рукой по члену… — Ладно, я попробую с краешку, — сказал он. — Не бойся, сними трусы. Я замерла. Руки похолодели и налились свинцом. — Не бойся, — повторил он. И я почувствовала, как его рука осторожно, сантиметр за сантиметром, отодвигала мою последнюю защиту. Секунда!.. И я совершенно голая лежу перед ним. Он лег на меня, прижался губами к моим губам, но я уже не чувствовала его поцелуев. Все мои мысли были там. Я ждала этой страшной минуты — боли, страсти, восторга. Меня трясло. Он легко раздвинул мне ноги и лег между ними. Я вся напряглась. Вот самым краешком больших губ я почувствовала головку, которая нежно раздвигала их в стороны и стремилась все дальше и дальше. Это было настолько приятно, что я подалась вперед и… мгновенно почувствовала резкую боль. Боль заставила меня откинуться назад. Аркадий сразу же отстранился и спросил: — Больно? — Больно, — ответила я. — Ну я больше не буду, я потихонечку, — пообещал он и опять раздвинул мои ноги. Опять я почувствовала, как его член проникает в мои внутренности. Захотелось обхватить его, но едва раздвинув чуткие части тела, он выскользнул, это было как ушат холодной воды. Правда он тут же снова проник к этому месту. Прикосновение его с каждым разом становилось все приятнее и приятнее. Но вот Аркадий увлекся и опять я почувствовала резкую боль. Опять он отстранился. И так несколько раз. Мне было приятно и больно. Я устала от неприятного раздражения. Хотелось, чтобы все это разрешилось скорей. Аркадий меня измучил и сам измучился. — Не могу! — …стонал он, — жалко тебя. Лучше останься девушкой… — Конечно, — прошептала я. — Вот что сделаем, — предложил он. — Помажь слюной груди с внутренней стороны. Вот здесь, здесь, пониже и к животу, и сверху… Так, — с этими словами он легко сел мне на живот, обхватив ногами и положил член между грудей. — А теперь сожми его обеими руками, — он показал как нужно сжимать. — Вот так… не бойся, жми сильнее. И он начал водить членом между грудей. Мне все это было очень интересно. Через несколько минут он вдруг сильно заскрипел зубами, дернулся и из члена брызнула белая, как молоко, струя. Так впервые я видела как завершается этот акт у мужчин. Через несколько дней Аркадий отправил семью на дачу и мы встретились у него на квартире. На этот раз я чувствовала себя свободнее: нас уже связывало что-то интимное, наше. Аркадий поставил столик к дивану. Мы выпили и стали целоваться. Я опять ощутила его руку под юбкой. — Разденься, — попросил он. Я разделась, он тоже все с себя снял. Сразу же я почувствовала у своих ног его член. Аркадий положил меня поперек кровати, а сам остался стоять около кровати. Погладив мои ноги, он поднял их к себе на плечи и, обхватив руками мои бедра, начал потихоньку вводить между них член. Вновь было приятно и больно, я трепетала. Он едва сдерживался. Доведя меня до бессознательного состояния, он наклонился вперед и взял в руку мою грудь, колени мои были почти прижаты к груди. В этом положении он продолжали двигать член все дальше и дальше. Головка все чаще упиралась в преграду. Было больно, но я старалась не стонать, так как после каждого моего вскрика Аркадий сразу же отодвигался и это было ужаснее всего. Не слыша моих возгласов, он видимо увлекся, я почувствовала, как головка прорвала тонкую пленку и все влагалище заполнилось его членом. Я охнула, но уже все свершилось… Он водил членом взад и вперед. Я чувствовала небольшую боль и невыразимое наслаждение. Движения продолжались еще и еще. Он отпустил груди и лег на меня. Приближалось что-то такое, чего я не могла себе представить. Я задыхалась, внутри росла волна небывалого чувства. Ощущение это было настолько сильным, что я боялась — не выдержу того, что произойдет. Вдруг, как-будто все внутри меня озарилось нестерпимым светом. Я непроизвольно рванулась навстречу пронизывающему меня чувству, и горячая волна крови всколыхнула мой организм. Было невероятно приятно… Казалось, что это ощущение длилось целую вечность. Не знаю сколько времени я лежала, не в силах понять того, что со мной произошло. Потом я снова почувствовала, как во влагалище движется большой, уже ставший родным, его член, он погружался все дальше и дальше. В голове промелькнуло: »Сжать! Сжать сильней, чтобы чувствовать, как головка стремится внутрь и уже проникает в матку.» И вновь меня охватило чувство приближающегося экстаза. Волны крови вздымались все сильней и выше. Захотелось ускорить этот желанный момент. Я тоже начала двигаться навстречу проникающему члену, и не могла удержаться от возгласа, когда все повторилось уже ярче и приятней. Снова я не могла прийти в себя. Аркадий, видя мое состояние, так же двигался не вынимая члена. — Ну как, — спросил он. — Приятно? — Очень! — ответила я. — Ну, а теперь мне надо кончить, — продолжал он. — Делай что хочешь!.. И опять, как в прошлый раз, он кончил между грудей. Усталые, мы долго лежали рядом, он много говорил об особенностях и технике половой жизни (в книгах об этом не пишут). Потом я сходила подмыться. Мы еще выпили и уснули. Проснулась я от страшной тяжести в животе. Внутри меня что-то было — Аркадий лежал на мне. — Я хотел разбудить тебя так, — смеясь, говорил он. Я обхватила его и вновь начались эти ни с чем не сравнимые ласки. Ритм наших движений все учащался и учащался. Аркадий больно схватил меня за грудь, сильный разряд пробежал между грудей и клитором и я забилась в упоении нового взрыва. Мы встречались почти ежедневно. Аркадий выдумывал всевозможные способы. Я ложилась на бок, на живот. Сам он ложился на спину и предоставлял мне возможность делать что я хочу. Каждый способ вызывал новые ощущения. Особенно большое удовольствие доставляло мне ложиться на его член, повернувшись лицом к заду. Потом я вытягивала ноги к его лицу и во время сношения мы слегка щекотали друг другу пятки. Волны приятной дрожи так быстро охватывали меня, что я тут-же кончала. Так можно было кончать несколько раз. Я жила только этим. Ничего в мире не было для меня кроме этих встреч. Я испытывала невыразимое наслаждение и не думала ни о чем. Аркадий заботился, чтобы я не забеременела. Сначала он кончал между грудей и между бедер, а потом мы стали применять всевозможные средства. Новый мир открылся для меня, когда Аркадий впервые кончил внутрь меня, во влагалище, и горячая струя ударила в матку. Первая менструация после этого была большой радостью. Все обошлось благополучно, она уже стала причиной нового не испытанного мною удовольствия. Я сказала Аркадию, что у меня менструация, когда мы уже были возбуждены ласками и он начал меня раздевать. Это его обрадовало и огорчило. Он метался в поисках выхода. Хотел кончить между грудей, но затем, что-то сообразив, стал рассказывать мне к каким способам прибегают женщины, чтобы не забеременеть. Он рассказал, что многие совокупляются в рот, в задний проход и в другие интимные места. — Поцелуй его. — сказал он, придвигая свой член к моим губам. Мне это показалось невероятным. — Все очень чистое… Потом ты будешь испытывать удовольствие, — говорил он. Обхватив мою голову руками, он прижал член к моим губам. Я хотела что-то сказать и вдруг член оказался во рту. Ничего неприятного не было. »Даже интересно,»— подумала я. Аркадий поправил меня, когда я сильно прикусила его член зубами. Он говорил как держать губы, язык. Его возбуждение начало передаваться и мне. Каким-то странным путем я почувствовала, будто его член находиться во влагалище, как и при обычном сношении. Было очень интересно и тепло уже заливало все мое тело. Он достиг крайнего возбуждения, несколько раз его член чуть не проник в горло. Я освобождалась от него отстраняя голову. — Сейчас кончу, — прохрипел он, — не отстраняйся, глотай! Это самая чистая жидкость… Так… Так. — Он сильно ударил меня кончиком в небо и горячая струя обдала мне весь рот. Чтобы не захлебнуться, я сделала сильный глоток и проглотила все, что он вылил. Он долго держал член во рту, пока не успокоился. А я лежала не двигаясь, пытаясь разобраться в новом для меня ощущения. — Видишь, ничего страшного, — проговорил он, вынимая член, потом тебе понравиться. Мы лежали рядом. Он отдыхал, а я мысленно все себе представляла, как член медленно заполняет рот, губы скользят по его тонкой коже. Мне хотелось взять его в руку. Я приподнялась и села рядом с Аркадием. Взяв член двумя руками я потянула вниз кожу. Головка освободилась и я подумала, что сейчас, когда он такой маленький, я смогла бы проглотить его целиком. Мне захотелось взять его в рот. Я взяла головку губами. Когда я несколько раз провела по его коже языком, я почувствовала, как буквально у меня на глазах член начал увеличиваться и напрягаться. Аркадий лежал неподвижно, а я водила языком и губами, испытывая неизъяснимое удовольствие. Такого наслаждения я не испытывала даже при обычном сношении. Обеими руками я схватила его яички и сильно потянула их вниз. Аркадию было больно, но я уже ничего не могла с собой поделать. Хотелось хоть на секунду пропустить его через горло. Чувствуя, что изнемогаю и вот-вот крикну, я в последний раз провела по нему руками, и в тот же момент, когда горячая жидкость брызнула мне в горло, я испытала такой невыразимый восторг, какой не испытывала ни разу. Следующая встреча была через день. Я уже представляла себе как возьму его член в рот, но Аркадий придумал другой способ. — Давай попробуем в задний проход. Я согласилась. — Будет немного больно, — предупредил он, — намажемся вазелином. Я встала около стола и он намазал мне все вазелином. Наклонив меня к столу он начал с силой заталкивать ко мне в зад свой член. Было больно, но когда член проник туда и стал задевать какие-то там органы, я испытала ни с чем не сравнимое удовольствие. Приспособившись к такому положению, я выпрямилась. Он взял мои груди… и ты не можешь себе представить, какое наслаждение я испытала. Так всячески разнообразя удовольствия, мы встречались с ним еще несколько раз, пока он не получил отпуск и не уехал на дачу. Оставшись одна, я очень скучала. Все сделалось серым, не интересным. Я вспомнила встречи, ласки Аркадия и просто не знала, что делать… Так продолжаться не могло… Однажды когда я мучилась бессонницей, я вышла на кухню и застала там соседа по квартире, Сергея К. Помнишь, он еще ухаживал за мной в школе? Отслужив в армии, он снова стал ухаживать за мной. — Соня, — сказал он, — я давно хочу поговорить с тобой. Мы давно знаем друг друга, выходи за меня замуж. Признаться, это было несколько неожиданно, хотя я давно знала, что нравлюсь ему. — Поздно Сережа, я уже не девушка, — ответила я. Он долго стоял взявшись за голову. Я собралась уходить, но он остановил меня и сказал изменившимся голосом: — Все равно Соня, я тебя люблю, ничего страшного. Выходи, все будет хорошо. — Спасибо, Сережа, ты очень хороший, но я тебя не люблю. Он долго умолял меня согласиться, но я не хотела его обманывать, мысли мои были с Аркадием. — Ты найдешь другую хорошую девушку, — уговаривала я его. — А я согласна быть твоей любовницей сегодня, на одну ночь, только на сегодня. Мы пришли в комнату. Он довольно неловко обнял меня и не успел как следует пристроиться, как сразу кончил. Я не испытала никакого удовольствия, хотя он был хорошо сложен и довольно красив собой. Он долго благодарил меня, просил изменить решение, а потом опять лег на меня, видимо испытывая большое наслаждение. И опять, не успев пристроиться, я почувствовала, как он уже кончил. Я встала проспринцеваться и собралась отправить его домой, но он ждал меня возбужденный и я стала готовиться к новому акту. На этот раз он наслаждался несколько дольше и я уже начала настраиваться, чтобы кончить вместе с ним, но увы, он меня не дождался. Так закончился и четвертый раз. Было приятно, но такого удовлетворения, как с Аркадием не было. Заметно уставшие, мы простились с ним… навсегда. Дальнейшие его попытки продолжать наши отношения были безрезультатны. Убедившись, что между нами все кончено, он вскоре отстал. Осенью я познакомилась с одним военным. Звали его Николай. Мы стали встречаться и вскоре он сделал мне предложение. Я рассказала, что у меня был неудачный роман. Его это не удерживало и мы расписались. Николай был довольно красивый и сильный мужчина. Постоянно находясь с ним, я постоянно к нему привыкала и скоро стала испытывать удовлетворение от сношения с ним. Но того что было с Аркадием не было. В иные моменты мне хотелось взять его член в рот, чувствовать как прямую кишку заполняет жесткое, доставляющее необыкновенное удовольствие тело. Я пришла к мысли научить Николая некоторым приемам и способам. Сделать это надо было очень осторожно. Я не представляла, как он отнесется к такой осведомленности с моей стороны. Однажды я сказала ему, что будто слышала разговор женщин о том, чтобы не забеременеть они принимают член в рот. Он тоже слышал об этом и мы решили попробовать. Я старалась делать вид, что для меня это ново, а если забывалась порой, то он относил это за счет своих мужских качеств. Вскоре я начала тяготиться такой жизнью и когда Николай вдруг уехал в командировку, я очень обрадовалась. Захотелось вновь увидеть Аркадия. Несколько раз приходила я вечером к его дому и вскоре мы встретились. Узнав, что я сейчас одна, Аркадий предложил встретиться у меня. Опять начались сказочные дни, занявшие мои мысли и чувства. Аркадий не раз мне говорил об узости нынешних взглядов на половой вопрос. — Наукой доказано, — говорил он, — что ни один мужчина, как бы здоров он ни был, не в состоянии полностью удовлетворить женщину. И вот, — развивал он свою мысль, — живут муж и жена, сошлись они для того, чтобы доставлять друг другу удовольствие. А вот самой большой радости муж дать не в силах. Никто его не винит — выше головы не прыгнешь. Но неужели нет выхода?… Есть. Пригласи хорошего друга-приятеля и дайте ей вместе то удовольствие, которого она заслуживает. Просто и хорошо. А между тем смотри. Он прочитал мне отрывок из »Персидских писем» Монтесе, где одна женщина описывает жизнь в раю. Там по очереди ее ублажали двое мужчин. Помню я тоже в »Повести о бедных влюбленных» Протолини, как два приятеля пригласили к себе одну из героинь этой книги Олимпию и тоже по очереди имели с ней дело. — Наши отношения, говорил Аркадий, — выше мелкого эгоизма. Ты для меня, а я для тебя. Давай я приглашу одного своего друга и мы искренне вместе будем делать с тобой все, чего ты захочешь. Я видела, что он искренне хочет доставить мне удовольствие и согласилась. На следующий день он пришел вместе с Михаилом, о котором мне раньше много рассказывал. Они принесли закуску и вино. Мы придвинули ночной столик к дивану и уселись втроем. После того, как было выпито по три рюмки, Аркадий стал хвалить и показывать, какие у меня груди… ноги… Очень скоро я осталась совершенно раздетой. Они тоже все с себя сняли и положили меня на диван. Первым лег со мной Михаил. Мне было немного стыдно, но он смело, со знанием дела делал свое дело и я успокоилась. Член у него был огромный. Он проникал к матке. Казалось, что он достигнет до самого сердца. Было очень приятно. Несколько раз мне удалось взглянуть на Аркадия, то что меня ласкали в его присутствии делало наслаждение еще более изощренным и острым. Аркадий с интересом рассматривал наши движения. Войдя в раж, Михаил неистово, кончая с такой силой воткнул член, что я вскрикнула. Жаль, что я не успела кончить с ним вместе. Зато, когда на меня лег Аркадий, достаточно ему было сделать несколько движений, как я сразу же кончила… Я кончила с ним еще раз и только тогда он спустил в меня то, что у него накопилось. Немного отдохнув, я освежилась в ванне и мы сели за стол. Выдумки их были неисчерпаемы: Михаил налил в фужеры вина, и предложил тост с моей груди: я должна была окунуть груди в фужер, а они выпить и поцеловать мою грудь. Захмелев, Аркадий предложил мне выпить после того, как мужчины окунут в фужер член. Все это опять возбудило нас и мы решили попробовать такой способ: я встала на колени, Аркадий сел на подушку около моего лица, Михаил пристроился сзади. В таком положении его член проникал далеко-далеко и это вызывало такое возбуждение, что я буквально изгрызла Аркадию весь член. Я испытывала невыразимое наслаждение. Были мгновения, когда я буквально повисала на двух концах. Мне хотелось кончить одновременно с двумя. И произошло это почти так, как я мечтала. Когда Михаил рванулся перед тем как его жидкость должна была вылиться, я замерла и вцепилась в Аркадия. Задержав дыхание, я сделала сильный глоток, и почувствовала, как его кончик сразу проник ко мне в горло. В этот момент в меня с двух сторон брызнула жидкость. Тело забилось в конвульсиях. То же испытали и мои партнеры. Они выждали пока я пришла в себя, лишь тогда отстранились. Успокоившись, мы освежились в ванне и опять сели за стол. Опять самые невероятные тосты и опять в том же положении на диване. Мужчины поменялись местами. Второй раз это было еще приятнее и прекраснее. Я уже испытывала крайнее возбуждение, как почувствовала сзади что-то холодное: Аркадий мазал мне зад вазелином. Тут же в прямую кишку полез его член. Ощущение было таким острым, что казалось вот-вот умру. »-Ох, мужчины! До чего же Вы все хорошо делаете!»-подумала я. — Ляжем по другому, — сказал Аркадий. — Мы остановились. Он лег на спину, я села на его член, повернувшись лицом к ногам. Потом я легла на грудь спиной. Член находился в заднем проходе. Михаил пристроился между наших ног и с трудом, так как отверстие очень сузилось, затолкал член во влагалище. Мы с Аркадием лежали не двигаясь. Аркадий держал меня за грудь. Я положила голову ему на плечо. Михаил старался во всю. Пленка разделяющая отверстия, натянулась под его ударами. Мне было немного больно, но зато так приятно, что я была готова завыть от восторга. Мужчины испытывали тоже самое. Не могу сказать сколько все это продолжалось. Кончая, Михаил едва не вытягивал мне все внутренности. Аркадий закончил раньше нас и ждал. Когда они отстранились, мне стало холодно, всю трясло, как в ознобе. Мужчины поняли мое состояние. Михаил, у которого член был еще напряжен, лег на меня. Его движения согрели меня. Почувствовав, что он вот-вот кончит, я вошла в его ритм и в невероятном темпе мы кончили вместе. Освободившись от переполнявших меня секретов, я почувствовала вдруг резкую боль и долго не могла уснуть. Утром за завтраком мы обсудили перипетии минувшей ночи и я искренне сказала, что, если бы не сильная головная боль от выпитого вина, вряд ли бы мы успокоились на том, что у нас было. Вечером я с нетерпением ждала их звонка. Они пришли в восемь и не одни, с ними был Борис, у которого мы с Аркадием когда-то ночевали. — Сегодня ты будешь поражена, — заявил Аркадий с порога, — Борис знает такие вещи, что нам и не снилось. — Выпили, потом мужчины поставили диван на середину комнаты, меня раздетую положили на диван, Аркадий сел справа, Михаил слева, а Борис встал около ног. Аркадий взял правую грудь, Михаил — левую, и они стали целовать и раздражать грудь языком. Борис раздвинул мне ноги и прижался к тому месту. Я почувствовала, как языком он раздвигает срамные губы, нащупывает клитор, и начинает его толкать и щекотать языком. Токи острого чувства от одного к другой и туда составили такой пламенный треугольник, что я визжала от предельного наслаждения. Меня буквально в такт их движений бросало в жар, я сдавила головку Бориса, кусала руки Аркадию и Михаилу, но не в силах ничего поделать с собой. — Милые, дорогие, родные! Сделайте скорей что-нибудь, — кричала я, — скорее, скорее, умираю! Не помню, как Аркадий положил меня на себя, живот на живот, и ввел член во влагалище. Помню, чувствовала боль в заду. Борис ввел член в прямую кишку. Как и тогда два члена рвались в моей внутренности, доставляя невыразимое удовольствие, и вдруг я увидела перед глазами еще один пылающий, красный член. Я сразу взяла его в рот. Что чувствовала, не передать никакими словами. Все были возбуждены до предела. Никто не хотел кончать. Я первая не выдержала такого накала и кончила. Но не успела пройти первая судорога, как я почувствовала в матке огненную струю и меня затрясло. Еще более сильная судорога свела меня, когда горячая струя хлынула в горло. И вместе с глотком в горло проник маленький кончик. Вытолкнув его, я подалась назад, а так как Борис, обхватил меня ногами, потянул на себя и тоже кончил, вызвав во мне ответное содрогание. Долго еще после того, как мужчины отстранились от меня, лежала я, испытывая наслаждение. Ни одна женщина, не слыхала по своему адресу столько дифирамбов и похвал, сколько услышала я в эту ночь от своих кавалеров. На завтра Николай прислал телеграмму, что едет и встречи с друзьями прекратились. Потекли скучные, серые дни с Николаем. После того, что я испытала, жизнь с ним стала в тягость. Я стала подумывать о разводе, но тут его снова послали в командировку и я поспешила увидеть Аркадия. Долго говорили мы с ним о жизни, ее радостях и невзгодах, он заверил, что всегда будет делать все для моего удовольствия и закончил всю свою мысль словами: — Вот и хорошо. Уговори какую-нибудь подругу, чтобы мы встретились вместе. Научим ее, наши встречи станут еще интереснее. Подумай, кого можно уговорить? — Я подумала о тебе, но ты где-то пропадала и я решила пригласит Валю. Два дня я ее уговаривала расстаться с невинностью и испытать наслаждение, равного которому нет. Рассказала о своих встречах с Аркадием. На третий день она согласилась. Вечером мы встретились у меня. Аркадий был молодец. Он сразу же расположил к себе Валю. А когда мы немного выпили, она уже с удовольствием с ним целовалась. Поскольку на брудершафт мы еще не пили, Аркадий предложил тост: »-Как это? — заинтересовалась Валя. Я ей объяснила. Мы сняли бюстгальтеры и вынули груди. Мне было интересно смотреть, как она трепетала, когда Аркадий целовал ей сосок, вскоре она совсем освоилась. После того, как мы еще выпили, я предложила раздеться совсем. Она согласилась, с ее фигурой это не стыдно. Устроились на диване. Валя посередине, мы с Аркадием по бокам. Она чувствовала себя совершенно спокойно. Аркадий взял ее грудь и стал целовать. Я решила ему помочь и представила, как язык щекочет сладострастные пупырышки вокруг моего соска, почти физически все ощущала. Вале, видимо было приятно. Она начала двигаться, перебирать ногами, хватать меня за руки и за груди. — Хватит! — шептала она. — Довольно!.. Аркадий лег между нами. — Каждому поровну, — пошутил он. Он начал целовать по очереди и меня и ее. Потом он положил нас, а сам встал на колени между нашими раздвинутыми ногами. Он целовал нас в губы, грудь, живот и так далее. Валя трепетала, когда Аркадий лег на меня и стал вводить член во влагалище, ее зрачки расширились и готовы были выскочить из орбит. Повозившись со мной, Аркадий перебрался на Валю. Она испуганно отодвинулась на подушку, и видимо хотела что-то сказать, но в это мгновение Аркадий сильно нажал, она вскрикнула, дернулась всем телом, как бы вырываясь из его обьятий. Но член уже был там. Аркадий двигался взад и вперед. Постепенно ее глаза закрылись, она легла и обхватила его руками. Я жадно смотрела в ее лицо. На нем отражалось все, что она сейчас ощущала. Глядя на нее я тоже ощущала все ее переживания. Я совершенно реально чувствовала, как его член находится в ее недрах. Груди налились истомой, ток пробегал по всем моим членам и я физически ощущала пронизывающий ее экстаз и тоже едва могла себя сдержать. Наконец Аркадий слез с нее и лег со мной рядом. Он всунул в мои разгоряченные внутренности член и казалось пронзил меня насквозь. В экстазе я все же взглянула на Валю, она с любопытством смотрела на нас. Аркадий кончил и мы немного полежав, встали. Я сходила в ванную комнату, мы привели себя в порядок. Аркадий тоже. И не одеваясь, сели за стол. — Ну как, — спросил он Валю. — Интересно, — ответила она нам, посмотрев на Аркадия, добавив — Интересно и приятно. — Ну теперь ты испытаешь такие вещи, о которых будешь вспоминать всю жизнь, — сказал Аркадий, и мы выпили за Валю. Я предложила »мужской тост». Аркадий сунул член нам в бокалы. Я первая выпила и поцеловала его член. Валя смотрела на нас с удовольствием и удивлением. Тогда я предложила ей сделать тоже самое, но она отстранилась. — Не волнуйся, — сказала я ей, — смотри как все это просто. Я взяла его член глубоко в рот и стала раздражать его языком. Член напрягся. — Выпей и поцелуй, — снова сказала я Вале. — Возьми в рот, — сказала я. Валя взяла. — Ну теперь ты совсем приобщилась к нашему обществу, — сказал Аркадий. Мы повторили тост и снова легли… Конечно, большинство его ласк в этот вечер досталось Вале. Два раза он на нее ложился и два раза она кончала. Аркадий разнообразил удовольствия: второй раз он кончил мне в рот, третий — в задний проход. — Ты не жалеешь, что пришла ко мне? — спросила я утром Валю. — Нет, — ответила она, — спасибо. Мы условились, что вечером Аркадий приведет Бориса. В шесть часов мы с Валей уже ждали наших кавалеров. Раздался звонок. Почтальон принес телеграмму: »Запаздываем, будем в девять.» Чтобы сократить время, мы выпили по рюмочке и я стала рассказывать Вале обо всем, что уже испытала. Рассказывая, я показала ей, что могла показать: брала в рот ее груди. И что интересно, испытывала какое-то странное удовольствие. Раздражая ее соски, я чувствовала то же, что должна была чувствовать и она. Потом я рассказала ей про Бориса и попробовала вызвать у нее сладострастное ощущение там. И опять, когда раздражала языком ее клитор, я испытала, будто все происходит со мной. Кроме того мне доставляло неизъяснимое удовольствие видеть, как от моих действий загорается Валя. Мне хотелось довести ее до такого состояния, чтобы она кончила. Я сказала ей об этом и легла на нее, как мужчина. Она обхватила меня руками и ногами. Я была в страшном возбуждении. Мы целовались. Я сосала до синяков ее груди. И наконец, впилась губами между ног в трепещущий и горячий клитор. Мы обе вспотели и кончили почти одновременно. Чуточку отдохнув, мы с интересом вспоминали все наши ощущения и пришли к выводу, что так тоже можно получить большое удовольствие. С нетерпением ждали мы наших мужчин, фантазируя, какие радости они нам доставят. Мужчины пришли ровно в девять. Борис не мог бросить работу и Аркадий ждал, пока он кончит дежурство. Во время дежурства они уже выпили, а потом еще пропустив по рюмочке, мы сразу же легли на диван. Мужчины положили нас рядом. Аркадий лег на Валю, а Борис лег на меня. После того, как мы немного побаловались, мужчины поменялись местами. И так несколько раз. Всю жизнь лежала бы так, чувствуя член в своих недрах. Валя кончила с Аркадием и Борисом. Я оба раза с Аркадием. Потом мужчины кончили нам в рот. — Чудесную ты девочку привела, — сказал Борис. Они сняли все с дивана и постелили на полу. — Ложись на меня, — сказал Аркадий, показывая, куда мне лечь. Я легла на спину так, что его член попал мне в рот и я начала с ним забавляться. Я сразу увлеклась. Борис это почувствовал и, видимо, стал сильнее возбуждать Валю. Она начала вздыхать и стонать. Тут я почувствовала, как Аркадий поднимает и раздвигать мне ноги и его член лезет мне под живот. Возбуждение достигло предела. Все горело. Аркадий стонал и скрипел зубами. — Девочки, — прохрипел он, — кончим все вместе. Он так задвигался, что мне сделалось больно. Вцепившись обеими руками в яички Бориса, я забирала его член все дальше и дальше, задыхаясь от плоти и возбуждения. Потом я почувствовала, как Валины ноги задергались, она громко вскрикнула и забилась в экстазе. Борис тоже дернулся, и в горло мне хлынула его струя. Одновременно я почувствовала, как струя ударила мне в матку. Это было здорово! Такая же волна ударила из моих недр. Вот бы умереть в этот момент!! Мы разъединились, но долго я еще ощущала этот невыразимый восторг. Стали расспрашивать Валю, нравиться ли ей и что она ощущала во время сношения. Ей это нравилось. Решили, что мужчины возьмут Валю вдвоем. Она легла поперек дивана. Аркадий сел ей на грудь. Борис поднял ее ноги на плечи и пристроился стоя. Я смотрела, как напрягается все тело, как член Бориса раздвигает ее нижние губы, как ее губы, как бы в улыбке, обхватывают член Бориса. Я мысленно все это переживала. Наверное я испытывала все то, что и она. Я видела, что они возбуждаются все больше и больше. Тело Вали содрогалось под их ударами. Иногда ей хотелось откинуть голову, но Аркадий крепко держал ее голову руками. И уже ничего не сознавая, толкал член все дальше. Я боялась, что она задохнется, но все прошло благополучно. Аркадий кончил и слез. Борис продолжал колотить ее матку. В этой позе он доставал далеко, Валя начала хватать его руками. Мы договорились, что пока Валя будет кончать: и когда застонав, она кончила, Борис сразу же закричал: — Соня, иди скорее! Я кончу в тебя! Я встала к нему задом и на этом закончили. Тамара! В нашей компании есть еще Михаил. Если ты придешь к нам, будет три пары. И все будут принадлежать друг другу. Вообрази, что можно придумать вшестером. Решайся. В этом деле лишь два пути: или ты выйдешь замуж и всю жизнь будешь жить с мужем, или жить со многими мужчинами, думая лишь об одном удовольствии, но тогда уж лучше не выходить замуж. Я написала тебе все как есть. Ты можешь прийти в нашу компанию, посмотреть. Я показала твою фотографию. Все очень хотят, чтобы ты была вместе с нами. Ждем тебя в субботу или в воскресенье, к шести часам вечера. Дочитав эту тетрадь, я долго не мог прийти в себя. Вечером я чуть ли не бегом пришел к Тамаре. — Заходите, — встретила она меня. — Прочитали? Я сказал, что прочитал и сгораю от любопытства, что было дальше. — В субботу, вечером я пришла к Соне. Вся компания была в сборе. Выпили за мое появление. Я сказала Соне, что пришла поговорить с ней, что у них делается, потом уже решить, что мне делать. Всех это устраивало. Началась обычная оргия. Я старалась не пить, чтобы трезво во всем разобраться. Меня не стеснялись и вскоре все уже были возбуждены и раздеты. Я сидела в кресле. Остальные мужчины и две женщины лежали на полу, расположась цепочкой: каждую женщину имели одновременно двое мужчин. Свет не гасили и я выдела все. Поглощенная невиданным зрелищем, я не сводила с них глаз. А когда я подняла голову, то на миг обмерла: в комнате стоял молодой мужчина — военный. Как потом выяснилось Сонин муж. он тоже стоял в оцепенении, потом провел рукой по лицу и опустил руку в карман. Медленно, словно в трансе, он вытащил пистолет. В этот момент его заметили на полу. Цепь распалась, наступила смертельная пауза и сразу же прозвучали три выстрела. Жалобно вскрикнула Соня, прерывисто захрипел Борис, подскочивший Аркадий плюхнулся головой на ковер. Военный быстро выбежал из комнаты. Я хотела оказать какую-нибудь помощь Соне, как он тут же вернулся с милицией и все мы были задержаны: Соня скончалась тут же в комнате, Борис умер в больнице, Аркадий поправился. На суде я фигурировала в качестве свидетеля. Справка о моей девственности начисто исключила меня из участников этого дела. Вот собственно и все. Ее слова взволновали меня не меньше, чем письмо Сони. Я поблагодарил девушку за доверие и наскоро распрощавшись ушел. Признаюсь, я много думал обо всей этой истории, и все чаще и чаще вспоминал Тамару. Было в ней что-то серьезное, чистое. Захотелось увидеть ее и однажды я зашел к ней. Она встретила меня очень приветливо. Мы чудесно провели вечер, а потом стали встречаться чаще. Тамара мне нравилась все больше и через год я сделал ей предложение. Избавившись от холостяцкой жизни, я решил избавиться и от этой тетрадки. Вот почему она сейчас попала к Вам.