Я вышел из здания. Очевидно был чем-то огорчен. Справа, в пяти шагах от меня стояла женщина, лет сорока.
Я собрался было идти обратно, домой, как услышал, что слева от меня девушки громко обсуждали плакат. Вслушался:
— Вон она!
— Где?
— Вон она стоит! Та женщина в кожаной куртке и лосинах.
Я заставил себя вернуться назад и посмотреть на плакат. На нем красовалась та женщина, лет сорока, с отличной грудью, танцующая какой-то неведомый мне танец.
Меня внезапно потянуло к ней, потянуло рассказать про все свои беды, вылить все слезы. Я пошел к ней и сказал:
— Я Вас люблю!
И тут же обнял ее. Женщина, будем звать ее, например, Монро, несомненно была удивлена. Я сказал ей, как мне плохо и стоял обнимая ее, внезапно появилось желание трахнуть её.
Монро, очевидно, и вправду решила меня пожалеть и отвела к себе в кабинет. Я сказал ей прямо:
— Я хочу Вас трахнуть. Прямо сейчас. Позвольте я Вас раздену?
И она, как ни странно согласилась. Я начал медленно расстегивать её кожаную куртку, под ней ничего, кроме лифчика не было, я припал к груди лицом, пахло очень приятно, они были
большие и теплы, такие мягкие и возбуждающие. Я укусил сосок и Монро тихонько застонала. Нет, не от боли, она все больше возбуждалась. Я это чувствовал. Я расстегнул замок на её
лосинах и стал их стягивать. Монро не было полной, нет, у нее была большая грудь и объемная попка, светлые волосы и пышные губы. Стянув с неё лосины я оттянул трусики вправо и стал,
сначала осторожно, но с каждым разом увереннее, лизать ее щелочку. Она уже была влажной, Монро тихонько стонала. Кабинет был открыт и мог зайти кто угодно, но это нас только больше
возбуждало. Потек сок, сладкий и теплый сок. Мне было приятно его пить, еще никогда у меня не было такой женщины, красивой и опытной. Я прекратил лизать ей и мы подошли ко столу.
Я нагнул ее к нему и медленно вставил своего дружка прямо ей в щелку. Первое движение самое осторожное, но я уже раззадорился и начал методично засаживать ей. Она просила рано не кончать
и потому я совал ей с периодичными остановками. Она легла на диван и я насел над ней, опять продолжилось то методичное засаживание половых органов. Наконец я вынул и сел на диван.
Я думал, что нет большего удовольствия, чем секс с этой бестией. Однако она сделала мне минет. Я не девственник, нет, у меня были женщины. Но я холост, и у меня нет жены, которая сделала бы
мне минет. Большей радости я не чувствовал. Дело прошло прекрасно. Мы лежали рядом друг с другом на маленьком диване, и я прижался к ней, как к родной матери. Я влюбился второй раз в жизни.
КОНЕЦ.
