Брак — пьеса для двух актеров, в которой каждый разучивает одну роль, роль партнера.
Октав Фейе
В пятницу вечером, сразу после ужина, время для выбора было лучшим. Чуть позже на улице преобладали зеваки и гуляки. Еще позже оставались только пьянчуги с безумными глазами да скользящая меж деревьев шпана.
Они уложили детей спать. Записали на доске номер телефона соседки по площадке. В семь лет девочки уже весьма рассудительны:
— Погасишь свет без четверти десять и быстро заснешь.
— Хорошо, мамочка.
— Проверь, чтобы братик не раскрылся.
— Хорошо, мамочка. Вы вернетесь не поздно?
— Сразу после кино. Папа перекрыл воду и газ. Свет в коридоре мы оставим. Спокойной ночи, ангелочки.
Они катили по периферийным бульварам и болтали. Они собирались переделать квартиру и обменивались идеями. Они очень любили обустраивать свое гнездышко.
У Порт Майо они остановились, выжидая подходящее время, и выпили вина на террасе кафе. Затем снова сели в машину и медленно въехали в аллею Акаций. На этой широкой лесной дороге первыми к вам подъезжали машины, за рулем которых сидели одинокие мужчины с ищущим и наглым взглядом.
Следовало также избегать завсегдатаев, вроде супружеской пары из Медона, разъезжавших в сером пежо — больные. Надо было, не поворачивая головы, медленно катить с рассеянным видом искателя приключений.
Их обогнала благородного вида пара в американской машине, некоторое время она держалась рядом, но женщина что-то сказала, и мужчина нажал на акселератор. Потом появились усатый жирняга и его наштукатуренная старуха. Они улыбались и показывали, что согласны. Но он обогнал их справа и уехал.
— Если не найдем ничего лучше, вернемся.
— Что-то ты быстро разочаровался.
Они обогнули водопад и снова медленно въехали в аллею. Там стояла запыленная машина, ее заднее сидение было завалено чемоданами, а за рулем сидел брюнет лет тридцати — он прикуривал сигарету от зажигалки, которую ему протягивала укутанная в шаль молодая женщина. Они вместе повернулись в их сторону.
— У них милый вид. — Он хотел было притормозить.
— Поезжай, посмотрим.
Он поехал дальше. Машина тронулась вслед за ними, посигналила фарами, поравнялась с ними, покатила крыло в крыло.
Они несколько секунд рассматривали друг друга через стекла. Машина ускорила движение и замерла у тротуара впереди них. Он затормозил.
— Ну что?
Никто не двигался. Когда его жена смеялась и была возбуждена, смех вырывался через ноздри с быстрым пофыркиванием.
Наконец мужчина из первой машины вылез и подошел к ним. Он был невысок и одет в потрепанный плащ.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер.
— Куда едем?
— Куда хотите, нам все равно.
— Я знаю одно местечко неподалеку. Поезжайте за мной.
— Ладно.
Они подъехали к отелю недалеко от Порт Майо, вылезли из машин и пожали друг другу руки перед входом.
— Возвращаетесь из путешествия?
— Нет, отбываем сегодня ночью.
Их попросили подождать в небольшой комнатке, где стояли журнальный столик и железные стулья.
Они сели и принялись болтать об Оверни, которую хорошо знали. Молодая женщина с крупными карими глазами была худа и светловолоса, одевалась по старой моде и улыбалась, сжимая губы, потому что спереди у нее отсутствовал один зуб. Мужчина-крепыш был не очень ухожен и плохо выбрит, но имел приятное круглое лицо и выглядел весельчаком.
Хозяйка гостиницы распахнула дверь:
— Вы вместе? Могу дать только две комнаты, но прошу не шуметь. С вас четыре тысячи.
Он вынул бумажник.
— Прошу вас, расходы пополам.
Они поднялись по лестнице и вошли в номер, надвое разделенный перегородкой. Туалет находился во второй половине и был отделен от широкой кровати зеркальной ширмой. В первом закутке едва умещались два диванчика с узким проходом между ними.
— Вперед, девицы. Позовете, когда будете готовы.
Они уселись каждый на свой диванчик и закурили. Раздеваясь, они говорили о машинах и разных пустяках.
— Брюшко начинает расти.
— Надо меньше пить за едой.
— Трудно удержаться.
Они разделись догола и докуривали сигарету, опершись локтями на бедра. Из соседней половины доносился плеск воды и обрывки разговора о тряпках.
— Вы ничего не чувствуете?
— Нет.
— Я всегда боюсь, что у меня пахнет от ног. Я их отморозил.
— Во время войны?
— Когда бежал из Германии. Четверо суток провел в открытом поле. — Они обменялись воспоминаниями о тех днях. Потом обратили внимание, что плеск воды и шаги прекратились.
— Ну что, готов?
— Уже давно!
Они встали и вошли в ту половину, где на кровати их ждали две женщины.
Перевод А. Григорьева
